* * *
Парус месяца играет,
Небо манит помечтать.
Я присяду на крылечко,
Буду в гости звёзды ждать.
Сколько их!
Не сосчитать.
Глазом разом не объять.
Сколько там таких как я?
Нет ответа для меня…
Вот и звёздочка летит!
Загадай желанье.
Может, сбудется оно;
Тяжко ожидание.


* * *
Бушует море
За волноломом,
И горечь брызг ловлю я на губах.
Свинцовым пологом накрыло небо
Мой город-порт
И нет пути в закат.
Так хочется подняться на корабль,
Расправить паруса,
И плыть в простор.
Утихни шторм!
Утихни!
Сбавь напор!

@настроение: слова пришли

@темы: Моё творчество, Предстишия

---

Здесь

* * *

Здесь…
На чужой планете звёздный дождь идёт,
А на Земле сейчас гроза весенняя бушует.
Тут солнца два,
Земное солнце одиноко.
И небо непривычное такое:
Не голубое, как в хорошую погоду,
Не серо от суровых туч,
А нежно-фиолетового цвета…
И травы, и деревья - всё чужое!
Красиво.
Да.
Чужое.
А главное:
Тебя мне не хватает!
Ты снишься мне.
Зову тебя во сне,
Но миллионы светолет,
Ты понимаешь?..
Не прав я был,
А космос не прощает.

@темы: Моё творчество, Предстишия

---

Просто так или...

- для боевого настроения

с-а

- для радости

Jimmy Doohan (Scotty) cracks up with William Shatner (Kirk) on the set of the Original Series.
с-а

- для творчества

Leonard Nimoy steps behind the camera for Star Trek IV.
с-а

- для приятных разговоров

William Shatner (Kirk) and director Robert Wise on the bridge of the Enterprise.
с-а

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188969462.htm">выкладывает</a> ST-фото.

@темы: У. Шатнер, Л. Нимой, Д. Духан

---

Это я вспыльчивая? )))))

Итак твоя душа манит... Слейпнира

Слейпнир "Скользящий" - восьминогий конь Одина, на котором он путешествует между мирами. Конь Одина Слейпнир является одновременно и огромным ясенем, объединяющим небесный, земной и подземный миры. Так что в данном случае образ коня связан с мирозданием в целом. Слейпнир имел серую масть, восемь ног, мог скакать по суше и воде. Символизирует ветер, дующий с восьми основных точек. Если Слейпнир выбрал тебя, значит ты человек - вспыльчивый... Как и его хозяин Один...

Пройти тест

@темы: * * *

---

Приветствую, Бенджи Данн!

 Бенджи Данн, \\// Какими судьбами?


с

@темы: Star Trek, ПЧ

---

"Зачем начинают войны?"

Жалко, что на Реверс я могу подать только одну заявку, очень бы хотелось почитать собственно о том, что так неожиданно нарисовалось за пару дней до Реверса:

Название: Зачем начинают войны?
Автор:  T*Jul
Канон: TOS
Рейтинг арта: R
Описание: «Энтерпрайз» открывает планету, на которой идёт мировая война, на лицо экологическая катастрофа из-за использования оружия массового уничтожения, ещё капля и местное население ждёт полное уничтожение, но остановиться они уже не могут, началась Последняя битва. Повлиять на аборигенов как-то косвенно уже невозможно, спасти их может только прямое вмешательство «Энтерпрайз», но планета попадает под Первую Директиву и правительством Федерации налагается вето на вмешательство. «Энтерпрайз» позволено только наблюдать или лететь дальше. Что решит Кирк, какой выбор сделает Спок?
Хочется ХЭ несмотря ни на что.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188512380.htm">выкладывает</a> рисунок (TOS) и сожалеет, что может подать на Реверс 2 только одну заявку.

@темы: Star Trek, Спок, Мои рисунки

---

На память :)

@темы: Реверс 2

---

Мысли вслух

Сегодня 26-е марта, а послезавтра 28-е, т. е. мой день на Реверсе 2. Страшно. Сгораю от нетерпения, теперь боюсь, что какая-нибудь ерунда приключиться с интернетом, и у меня не получиться выложиться. ))) А тут еще рисунок нарисовался, очень бы хотелось по нему что-то прочесть, но он довольно мрачный, наверно, рейтинг R (путаюсь я в них), хотя верю, что энтерпрайзовцы найдут выход и будет ХЭ. Вот так, и то хочу и это... (((
Скорее бы.

@темы: Реверс 2

---

Censored! \\//

 Censored!, добро пожаловать!

@темы: Star Trek, ПЧ

---

Хан

В процессе рисования представился такой диалог:
- Хочу нарисовать Шерлока!
- Рисуй.
- Нет, я нарисую Хана!
- Так, что тебе мешает?
- Готово!
- Кто это?
- Это... Шерхан...

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188383504.htm">рисует</a> Хана.

@темы: Star Trek, Моё творчество, Бенедикт К., Мои рисунки

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава тринадцатая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава тринадцатая

Вулканец очнулся от ощущения боли – кто-то хлопал его по лицу. Сильные шлепки не прекращались.
Он вернулся к приятной темноте и снам. Боль было легко игнорировать.
Но мучитель не отставал. Ещё одна пощёчина. Более мощная. Другая. Снова.
Спок открыл глаза, взгляд никак не мог сфокусироваться. Тут его неожиданно охватил гнев. Он поднял руку, схватил приставалу и отшвырнул от себя. Зрение медленно вернулось к вулканцу.
– Ну, Спок, – сказал Маккой, вставая с пола. – Я думал, придётся применять тяжелую артиллерию, чтоб вывести вас из целительного транса!
Широко раскрыв глаза, вулканец взял себя в руки, и только потом осознал, что находится в лазарете в восстанавливающем кресле. Сквозь прозрачный разделительный экран, видно как медсестры и санитары, спешат по своим делам, он был рад, что, казалось, никто не обращает внимания на его присутствие. Спок глубоко вздохнул, поразительно, что жизнь по-прежнему текла через него. Бровь поднялась, когда вернулось хладнокровие.
– Простите меня, доктор, – пробормотал он. – Я не осознавал...
Маккой улыбнулся, потерев запястье.
– Пока вы среди живых, думаю, что смогу жить со сломанной рукой, – его голубые глаза потемнели.
– Статус корабля? – спросил Спок, поднимаясь на ноги. Нахмурившись, он оглядел себя. Тугая повязка обвилась вокруг его груди, как раз под грудиной. Спок постоял с минуту, борясь с головокружением. – Сколько... я был в состоянии исцеления, доктор?
Маккой приблизился к вулканцу.
– Не очень долго, – ответил он. – Около восемнадцати часов со времени транспортации, – он остановился, глядя на еле стоящего капитана. – Копье задело ваше левое лёгкое, к счастью никаких серьёзных повреждений. Но я начал беспокоиться, – продолжал доктор, – что вы, похоже, не хотите, выходить из транса, – он пожал плечами. – Не могу сказать, что виню вас... учитывая, что происходит вокруг.
Вулканец отодвинулся от доктора, заставляя себя устойчиво стоять на подгибающихся ногах.
– Объясните, – потребовал он.
– Ну, для начала, – со вздохом начал Маккой, – вся канусианская миссии была просто... обманом, – он нервно рассмеялся. – Чехов сказал мне, что канусианского посола не существует, по крайней мере, не в том смысле, в каком нас заставили поверить. Вся эта история, по-видимому, была придумана С'т'калом, – Маккой нахмурился. – Но когда Чехов сегодня утром связался с Командованием Флота, чтобы рассказать им о случившемся, С'т'кал стал всё отрицать и сказал, что «ШиКахр» никогда не посылали в Канусианскую систему. Сначала ромуланские приказы, а теперь это. Я не думаю, что нам ещё нужны подтверждения наших подозрений. Спок, С'т'кал безумен, как шляпник, но вопрос в том, как отстранить его от должности прежде чем он в одиночку уничтожит все корабли Флота!
Вулканец молча выслушал информацию.
– Я полагаю, мистер Чехов напомнил адмиралу, что у нас в корабельном компьютере есть записи его предыдущих приказов?
Маккой пожал плечами.
– Я доктор, – проворчал он, – а не почтовый голубь. Но вы же знаете Чехова. Не думаю, что он позволил С'т'калу заморочить себя и, конечно, не без хорошей драки.
– А наше нынешнее положение? – спросил вулканец, потянувшись за чистой одеждой, которая лежала у изножья кровати.
– Мы там, откуда начали, – ответил Маккой. – Буквально. С'т'кал, наверное, вышел из себя из-за канусианского инцидента и приказал кораблю на максимальном варпе вернуться к Нейтральной Зоне... где мы и находимся сейчас.
Встретив взгляд Маккоя, вулканец кивнул, затем подошёл к стенной панели связи. Он быстро натянул через голову рубашку, потом нажал кнопку на панели.
– Чехов.
– Это капитан Спок, – ответил вулканец. – Настоящее местоположение?
– Три целых два десятых световых года от границы Нейтральной Зоны, капитан, – ответил первый офицер. – Крейсерская скорость варп-один, ожидаем прибытия VSS «Т'Руд» и однотипного корабля согласно приказам адмирала С'т'кала.
Вулканец глубоко вздохнул, мысленно рассмотрев кривую времени прогрессии безумия. Исследования доказали, что «проскальзывания» будут продолжать расти всё более высокими темпами, с каждым мгновением становясь все более выраженными, если причину не изолировать и не исправить. «После пятнадцати целых двадцати пяти сотых дня, – напомнил себе вулканец, – полное безумие накроет больше половины населения Союза – необратимое безумие. Если к этому моменту ничего не сделать...». Он отогнал от себя эту мысль, понимая нелогичность зацикливания на этом. «Три дня уже потрачено – два на канусианскую миссию, один в лазарете. И даже при максимальном варпе до десятой звёздной базы и адмирала С'т'кала, как минимум, четырнадцать дней». Но его бровь поднялась, когда наметился план действий.
– Мистер Чехов, – сказал он. – Вычислите последние координаты «Т'Руд». На их основе рассчитайте минимальное звёздное время возращения на десятую звёздную базу.
Вулканец ощутил, что за его плечом встал Маккой. Повернувшись, он увидел вопрос в синих глазах, расширившихся в недоумении.
– Что вы собираетесь делать, Спок? – спросил доктор. – Потому что, если это то, о чём я думаю...
– В данном случае, доктор, нет никаких жизнеспособных альтернатив, – ответил вулканец, хватая чёрные брюки и, натягивая их, несмотря на боль в спине и груди. – И, как вы сами указали, адмирала С'т'кала нужно остановить, пока не разработан конкретный план действий.
Доктор сердито покачался на носочках.
– Это не план, Спок! – жёстко сказал он. – Вы наверно не понимаете из-за своей толстой вулканской черепушки, что не можете...
– Капитан? – прервал его спокойный голос Чехова.
Спок не отрываясь, смотрел в обвиняющие глаза доктора.
– Продолжайте, мистер Чехов.
– В соответствии с нашими расчётами, капитан, – ответил первый офицер, – VSS «Т'Руд» на четыре стандартных дня отстают от нашего текущего местоположения и, если предположить, что они немедленно повернут обратно, им понадобиться примерно девять дней, чтобы добраться до десятой звёздной базы.
– Спок, вы это не всерьёз! – воскликнул Маккой, схватив вулканца за руку.
Вулканец лишь посмотрел на руку доктора, затем отстранился от него.
– Мистер Чехов, передайте лейтенанту Ухуре, пусть установит контакт с офицером командующим «Т'Руд».
Выключив устройство связи, он повернулся к рассерженному Маккою. Доктор встал между Споком и выходом.
– Пожалуйста, доктор, – сказал вулканец, – не следует вступать со мной в конфронтацию; поскольку каждая потраченная минута, серьёзно подрывает наши шансы на успех.
Маккой в немом изумлении посмотрел на вулканца. В пылающих голубых глазах гнев сменился отчаянием.
– Вы такой же сумасшедший, как и С'т'кал! – обвинил он Спока, вскинув руки в поражении.
Вулканец поднял бровь под гладкой чёрной челкой.
– Возможно, вы правы, – как бы про себя пробормотал Спок. Он быстро натянул чёрные, длиной по колено, сапоги, затем направился к двери. – Прошу прощения, доктор, но я должен быть на мостике.

Заставив себя расслабиться, Джерри Ричардсон опустил голову на двухместную кровать. С другой стороны, старшина С'Парва повторила его действия, широкая усмешка промелькнула на её лице с собачьими чертами.
– В чем дело, Джерри? – спросила она. – Боитесь, что я вас укушу?
Ричардсон рассмеялся, хотя ему было не до смеха. Он оглядел лабораторию, стараясь не обращать внимания на то, что условия были далеки от идеальных: за ширмой во время экспериментальной телепатической связи два техника будут контролировать сердечный ритм, артериальное давление, дыхание, электроэнцефалограммы и другие важные показатели организма. Джерри почувствовал, что весь краснеет, с головы до пят, он упрекнул себя за нервозность. Но, несмотря тот факт, что эксперимент, видимо, может пролить свет на слухи о двойной вселенной, Ричардсон не мог расслабиться.
– Скажем так, я никогда бы не поверил, что вы согласитесь на это, – ответил он, наконец.
С'Парва пожала плечами.
– Вы забываете, что кателланцы не вулканцы, – напомнила она ему. – Телепатия является основной формой общения на Кателле – и совсем не неприятной.
Ричардсон сглотнул. «Этого я и боюсь!» – мысленно сказал он. Но выдавил улыбку.
– Нет ничего, что мы должны сделать в первую очередь? – спросил Джерри. – Вынести мусор, выгулять кошку... жениться?
Смеясь, С'Парва покачала головой.
– Всё, что вам нужно сделать, это позволить мне войти в ваш разум, – ответила она. – Остальное будет просто, – приподнявшись на локте, старшина встретила ожидающий взгляд энсина. – И если предположить существование чего-то иного, то это не должно иметь никакого значения для более подготовленного сознания. Я буду... в основном действовать в качестве направляющего, помогать следовать за любыми образами, которые вы получите, – она посмотрела вверх. – И всё это будет автоматически записываться видеосканером для анализа.
Ричардсон задумчиво нахмурился.
– Таким образом... теоретически разум просто соскользнёт в свою естественную… вселенную, – ему хотелось смеяться, кричать, сделать хоть что-то, чтобы сбросить внезапное напряжение. – Я мог бы, – допустил он, – обнаружить себя чистящим мужской туалет на автобусной станции!
Кателланка подмигнула.
– Или быть на Орионе работорговцем, – предложила она в качестве альтернативы.
Человек глубоко вздохнул, радуясь, что С'Парва потратила время, чтобы объяснить ему теорию. Но идея совершенно другой вселенной... Он вздрогнул.
– Ладно, – наконец уступил Джерри. – Во имя науки, давайте покончим с этим, – «Во имя науки». Он сделал мысленную заметку при первой же возможности задушить своего соседа по комнате.
Через мгновение, С'Парва кивнула технику, который ждал за ширмой. Молодой лейтенант скрылся с глаз, и затем погас свет.
В темноте Ричардсон глубоко вздохнул, почувствовав, как кателланка успокаивающе вложила мягкую пушистую руку в его, их пальцы переплелись. Ему отчасти был слышен гул медицинского оборудования, и он ощутил нежный всплеск психического тепла от своего партнера. Джерри мысленно улыбнулся... и реальность медленно вышла из фокуса, когда их разумы соединились.

Изогнутые коридоры. Знакомые... но совсем другие. Он выбрал один хорошо освещённый и медленно двинулся по нему. Джерри остановился перед знакомой дверью и взглянул на табличку.
«ЛЕЙТЕНАНТ ДЖЕРЕМИ ДЖ. РИЧАРДСОН».
Он моргнул, не веря собственным глазам. «Лейтенант?»
– Зайдите в комнату, Джерри, – потребовал далекий голос С'Парвы.
Он уставился на дверь, гадая, что может найти за ней. «Себя?»
– Идите вперёд, – прошептала С'Парва. – Это не может причинить вам вред.
Ричардсон глубоко вздохнул и услышал свой же вздох. На мгновение он почувствовал, как что-то прошло сквозь него, прошло через его душу. Джерри мимолетно подумал, что возможно это был лейтенант Ричардсон. Он поежился, чувствуя себя не на своём месте. Призрак протянул руку, прикоснулся к двери, проверил её прочность и реальность.
Но прежде чем он успел войти в комнату, услышал тихие шаги позади себя. Ричардсон испуганно обернулся, и почувствовал, как скользит глубже в иллюзию, которая была гораздо более «реальной», чем всё, с чем он сталкивался на днях.
– Доброе утро, капитан, – сказал Ричардсон, прежде чем его сознание, которое всё еще было где-то в другой реальности, смогло его остановить. – Ночная вахта мостика сыграла небольшую партию в покер, так что будет не просто игнорировать орешки в вашем кресле и выдохшееся пиво.
Карие глаза тепло сверкнули, и человек в золотой командирской тунике подмигнул.
– Конечно, Джерри, – согласился с усмешкой капитан. – Но я должен сообщить лейтенанту Мэстерс, что вы не сможете попасть на свидание, которое я для вас организовал, так как будете слишком заняты в камере.
Ричардсон, зевая, рассмеялся.
– Спокойной ночи, сэр, – сказал он. – Или доброго утра.
Капитан отправился дальше, когда Ричардсон, не задумываясь скользнул между двойными дверями.
Войдя в каюту, он снял рубашку, сел на край кровати и стянул чёрные сапоги.
Это было удобно, подумал Джерри, не зная точно, с чем бы сравнил «это».
Ричардсон откинулся на кровать и закрыл усталые карие глаза.
Он останется.
– Джерри?
Холодная вода брызнула ему в лицо.
– Джерри, откройте глаза! Бога ради, откройте глаза!
Он огорчённо откатился в сторону. Комната изменилась. Кровать больше не была мягкой.
– Пошли вон, – пробормотал он печально.
Кто-то придал ему сидячее положение, чужие руки быстро прошлись по его шее и плечам. Женский голос уговаривал его вернуться к реальности.
Это было больно.
«Лейтенант... должность на мостике... лучший корабль во Флоте».
– Пошли вон!
Гнев. Обида.
– Джерри, я снова войду в ваш разум, – сообщил ему голос С'Парвы, тоном, который не оставлял места для рассуждений. – Я собираюсь вытащить вас обратно, – но она была где-то в туннеле.
– Нет... Нет...
Что-то тёплое скользнуло в его разум, мягкие коричневые руки ласкали, обнимали, утешали его. Он потянулся к этому, чувствуя защиту. На мгновение, Ричардсон ощутил спокойствие. «Дом...»
Но утешение ушло так же быстро, как и пришло, его, насколько возможно, мягко оторвали от Ричардсона. Он застонал.
– Перестаньте бороться со мной, Джерри, – прошептал нежный голос. – Вы не можете остаться... по крайней мере, не сейчас. Ваше тело не сможет существовать без вашего разума... не на двух разных плоскостях. Вы должны вернуться.
Он почувствовал, что дышит, удивляясь, почему чувствует себя неестественно. «Дом?..»
– Да, – мягко сказала С'Парва. – Но вы не можете остаться. Вы нужны нам здесь, Джерри. Следуйте за мной обратно в свет…
Он вздохнул, и ускользнул от человека на кровати. «Как левитация, – осознанно подумал Джерри. – Или астральное путешествие... лейтенанту Ричардсону придется подождать... какое-то время».
Он открыл глаза на «ШиКахр».
– Джим, – прошептал он. – Капитан Кирк!

***

Командирское кресло охватило его стройную фигуру, окружив всё растущим чувством ответственности и усталостью. Бровь поднялась. Нелогичные размышления. Но Время идёт. Время... пылающее, красное и смертельное. Время...
– Статус, мистер Сулу?
– Сейчас ничего необычного, капитан, – ответил рулевой. – Однако до этого сенсоры засекли какой-то сигнал, но он исчез почти так же быстро, как и появился, – добавил Сулу и взглянул в сторону Чехова.
– Просто нормальные колебания показателей, капитан, – пояснил Чехов. – По-видимому, сигнал был... необычным сбоем сенсора. Мы проводим проверку, но неисправных сенсоров на данный момент не обнаружено.
Спок кивнул.
– Пространственное сканирование?
– Норма, – доложил Чехов, но на его лице появилось недоумённое выражение, он посмотрел на обзорный экран. – Несомненно, ромуланцы не будет нарушать Нейтральную Зону в районе «ШиКахр»; их приборы, бесспорно, способны нас обнаружить, сэр.
Спок наклонился вперёд, изучая знакомые звёзды.
– Ромуланцы никогда не были ни честны, ни предсказуемы, мистер Чехов, – указал он. – И их маскирующее устройство может существенно помочь в проникновении на территорию Союза небольшого судна, – капитан взглянул на Ухуру. – Мы должны подождать, пока сигнал не идентифицируют, – решил он вслух. – Свяжитесь с «Т'Руд», и передайте их командиру, пусть они сохраняют настоящую позицию до дальнейшего уведомления.
– Есть, капитан, – ответила Ухура.
Во взгляде Спока читалось сомнение. Он встал и подошёл к научной станции.
– В качестве меры предосторожности, мистер Чехов, запустите полную проверку всех сенсоров корабля. Если всё в норме, немедленно начните сонарное сканирование в пределах пяти световых лет, ищите что-нибудь подходящее под параметры корабля.
Первый офицер посмотрел на капитана.
– Сонарное сканирование, сэр? – повторил он недоверчиво. – Это займет дни!
– Нет, если начнете сразу, коммандер, – парировал вулканец. – И время сократится, если прибегнете к помощи резервного персонала Вспомогательного Управления. Полное сканирование должно занять не более сорока восьми часов, – но внутренне он поморщился. «Два дня...»
Вулканец направился к двери лифта, но прежде чем он добрался до неё, панель связи шумно загудела.
– Ухура? – позвал голос Маккоя. – Спок тут?
– Это Спок, – ответил вулканец, шагнув к динамику.
– Спок, я должен прямо сейчас увидеться с вами в лазарете. Энсин Ричардсон и старшина С'Парва передали мне результаты закрытого исследовательского проекта, и думаю, вас они заинтересуют. Кроме того, – добавил доктор, – это касается энсина Кирка. К сожалению, квартирмейстер не смог его найти. Он не в своей каюте, не внесён в список дежурств, и компьютер показывает, что Кирк не использовал свой идентификационный чип для приема пищи после канусианского инцидента.
Вулканц внутренне похолодел, когда понял, что не видел Кирка целый день. «Странно... он не почувствовал ничего плохого». Но с этой мыслью пришла другая – «он ничего не чувствовал». Бровь поднялась, и холодный фантом, в котором он узнал себя, сделал шаг ближе.
– Я попытаюсь найти энсина Кирка, доктор, – наконец, сказал капитан. – Если мой поиск увенчается успехом, я встречусь с вами в вашем кабинете вечером.
– Хорошо... только не слишком поздно, Спок, – ответил доктор после секундного колебания. – Если вы не сможете найти его через несколько часов, приходите сюда.
Раздражение подкралось ближе, угрожая перерасти в гнев.
– Конечно, капитан Маккой, – ответил Спок, и устремился к лифту, не замечая провожавших его удивленных взглядов.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188228173.htm">переводит</a> тринадцатую главу Деллы Ван Хайз: «Убивающее время».

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава двенадцатая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава двенадцатая

Претор беспокойно расхаживала по каюте.
– Оставив орбиту Ромула, «Рэйвон» за день возвратится к границе Нейтральной Зоны, – тихо сказала она. – В то же время, мы должны сделать свой ход.
Сарела кивнула. Они обговорили сложный план, по крайней мере, раз десять. Она подумала, если бы это было так же просто, как сказала Тея.
– Получается, госпожа, – сказала Сарела, – этот вулканец... этот капитан звездолёта... представит основные положения Дисциплины нашим людям вместо вас?
– Да, – подтвердила Тея. – Теперь, когда мои советники завершили изучение Второй Истории, и подтвердили, что Спок действительно капитан «ШиКахр», ничего более искать не нужно. Так как никто не знает, каков Претор, а вулканцы и ромуланцы внешне почти идентичны, не возникнет подозрений, когда он сделает презентацию для руководителей Ромула и представителей Воинов, – на её губах мелькнула улыбка. – И я не верю, что Воины будут настолько глупы, начав Обряд Вызова немедленно. Им потребуется время, чтобы выбрать своего Защитника и обычным голосованием – Королей племени. И это, – прибавила она, – даст нам время.
– А когда мы заставим вулканца изображать Претора, – рассудила Сарела, – ему придётся вести переговоры о мире и торговых договорах с Империей?
– Верно, – согласилась Тея. – На этот раз Спок войдёт в ромуланское пространстве по собственной воле – и он... будет вынужден оправдываться по обвинению в шпионаже перед своим командованием, – она задумчиво сдвинула брови. – В сущности, Споку придётся поступать так, как мы хотим, ибо он не сможет вернуться в Союз, не вызывая подозрений. Но если вулканец обеспечит выполнимый договор о мире и справедливой торговле – чего сильно не хватает во Второй Истории, то его шея останется целой, а у нас будем то, что мы хотим. Никто не пострадает; обе стороны извлекут одинаковую выгоду.
Сарела отложила стилус в сторону.
– Предположим, он просто откажется?
Тея понимающе улыбнулась.
– Он не откажется, мой друг, – пообещала она. – Джеймс Кирк, – попросту заявила Претор, залезая с ногами в ближайшее кресло. – Похищение Джеймса Кирка, надолго удержит его от Вулкана... Спок будет делать всё, что в его силах, чтобы получить Кирка назад целым и невредимым.
– Кроме того, – продолжала Тея, – мои специалисты по связи недавно перехватили передачу с «ШиКахр». Они информировали своё Командование Флотом о миссии в системе Канус – миссии явно пошла не по плану. Подробностей было мало... но у меня сложилось впечатление, что их корабль заманили в Канусианскую систему под ложным предлогом. Странно, – задумчиво сказала она. – Но, в любом случае, мои переводчики узнали, что великий и могучий капитан Спок был ранен в этой маленькой эскападе, а его драгоценный человек по-прежнему рядом с ним даже в этой чуждой вселенной, – глаза её стали отрешёнными. – Кажется, в любой реальности есть константы – случайные элементы Судьбы, которые диктуют определенные связи, и не имеет значения, каковы обстоятельства или изменения вселенной.
– Тогда... из-за Джеймса Кирка вулканец примет наши условия, – заключила Сарела, – у вас будет возможность манипулировать им, чтобы он представил Дисциплины и выступил против любого Воина, бросившего вызов?
Тея кивнула.
– Сарела, мы должны признать, что мужчины нашего рода физически сильнее, – сказала она. – И хотя я была бы признательна за возможность встретиться с Воином в битве, я не настолько высокомерна, чтобы обмануться верой в собственную победу. С другой стороны, у вулканца недолжно возникнуть никаких проблем в победе над Защитником Воинов, – на тонких губах ромуланки заиграла улыбка. – И неважно, каков будет результат, это долгожданная выплата вулканцем долга мне. Поступком на борту ромуланского флагмана в Первой Истории он заслужил себе смертный приговор. Но то, что я планирую, друг мой, это гораздо более высокая цена! Я также должна заставить его принять соглашения о торговых маршрутах для ромуланских торговых судов. Наши системы больше не будут бедны, Сарела... и хотя мой старый друг Спок испытает определенное унижение, он научится исполнять наши приказы.
Сарела подняла косую бровь.
– Тогда... вы не собираетесь отпускать его, не так ли?
Из горла Претора вырвался смех.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188226909.htm">переводит</a> двенадцатую главу Деллы Ван Хайз: «Убивающее время»

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"

---

Зарисовочка

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188218518.htm">рисует</a> Спока.

@темы: Star Trek, Спок, Мои рисунки

---

Star Trek с утра

Сейчас переключала каналы, и по "России 24" взгляд цепляет знакомую "дельту". Шла передача "Индустрия кино", рассказывали о Треке. В том числе показывали кадры предпремьеры в Москве, упомянули о петиции правильного перевода названия. А ещё сказали, что планируется новый фильм к 2016 году!

@темы: Star Trek, Кино

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава одиннадцатая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава одиннадцатая

Вулканец очнулся и почти без эмоций заметил, что боль в спине почти парализовала его. Он попытался поднять веки, но безрезультатно. До его ноздрей донесся запах, Спок глубоко вздохнул. Антисептик. Очиститель. Звуки тихих шагов.
– Успокойтесь, Спок, – прошептал знакомый голос, когда он попытался пошевелиться.
Бред подкрался ближе, его чёрные руки подменили реальность.
– Д-Джим? – прошептал Спок, его голос прозвучал не более чем болезненным вздохом. Дышать, как он обнаружил, было больно. Но реальность медленно вернулась, вулканец удивился, почему обращается к молодому энсину – «Джим», а главное, отчего он подумал, что из всех людей именно Кирк склонился над ним. И всё же, как и многие вещи, это казалось естественным, знакомым... как если бы так случалось несчётное число раз.
– Это Маккой, – объяснил голос. – Просто полежи спокойно, Спок.
Опускаясь назад, вулканец на мгновение ощутил разочарование, смешанное с замешательством.
– Десантный отряд? – спросил он, сражаясь с демоном боли. – Они?.. – Спок наконец, открыл глаза, морщась от яркого света, неприятно бившего по глазам.
Маккой кивнул, но вулканец мог видеть, что в голубых глазах отсутствовал обычный блеск.
– В порядке, Спок, кроме Доннера, – сказал доктор, зная, что пытаться заставить вулканца лежать спокойно – напрасная трата времени. – Он был уже мёртв, когда мы транспортировали его на борт, – Маккой говорил мягким, успокаивающим тоном, но знал, что у него нет слов, способных облегчить чувство вины Спока. – Мы положили его в криогенную камеру, – добавил он. – Я ничего не могу сделать для него здесь, но, может быть, врачи на десятой звёздной базе помогут.
Спок прикрыл глаза. Несмотря на то, что он не одобрял предубеждения и жестокость энсина, Спок ни в малейшей степени не желал видеть этого человека мёртвым; также он хотел бы знать – не принял ли ошибочное решение, позволив ему быть частью десанта. Но всё-таки... слишком много членов команды не могло работать... слишком много случаев «проскальзывания»... Смерть всё равно пришла бы к кому-нибудь.
– А другие? – потребовал Спок, и сжал зубы от сильнейшей боли.
– Селон получил копьем в зад, когда повернулся, чтобы бежать, – слова Маккоя доносились словно через тёмный туннель. – Какое-то время, он не сможет сидеть, но ничего серьёзного. Доктор М'Бенга сейчас латает его.
Спок кивнул, затем, опёршись на локоть, попытался подняться, остановившись только, когда рука доктора осторожно толкнула его обратно.
– Кирк? – спросил вулканец, чувствуя, как нечто похожее на ужас пронзило его. Последняя осознанная мысль была... «Кирк...» – Что с... Джимом? – боль придвинулась ближе, угрожая забрать его обратно в темноту.
– Ни царапины, – успокоил далёкий голос Маккоя.
Это было последнее, что помнил вулканец, перед тем как к его голой руке приложили гипошприц. Коензал. Холод пополз вверх по плечу. Но ответа Маккоя было достаточно. Человек-парадокс в безопасности. Несмотря на все трудности, несмотря на себя... Кирк жив.
Тьма приняла Спока в тёплые чёрные объятия.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188098017.htm">переводит</a> 11 главу Деллы Ван Хайз: «Убивающее время».

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава десятая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава десятая

В сопровождении вооруженной охраны Сарела тихо вошла в тёмную каюту Претора. В тот момент, когда Тазол сообщил о желании Претора видеть её, гнев супруга был приятно очевиден, и Сарела знала, что её ожидало – презрение и ненависть читались в холодных глазах мужа. Но она хотела знать – каков Претор, что же услышит из уст, почитающегося даже выше древних богов.
Сарела подошла сзади к креслу с высокой спинкой.
– Научный консультант корабля, ваше святейшество, – пробормотал один из охранников, когда группа остановилась за чёрным креслом, которое не походило на трон. – Её зовут Сарела.
Кресло стало медленно разворачиваться и Сарела впервые увидела профиль легенды. От удивления её глаза расширились. Претор только немного выше ростом, чем Сарела, и как только он снял капюшон, первый офицер «Рэйвон» оказалась лицом к лицу с ромуланкой. Её губы приоткрылись от удивления, но она быстро опомнилась, опустила глаза и поклонилась в пояс, по традиции, которую Сарела больше не уважала, но следовала по привычке.
– Я польщена, моя госпожа, – пробормотала она, слишком потрясенная, чтобы вспомнить, что вот уже много лет у неё не осталось ничего, кроме презрения к Претору.
– Заслуженно? – заметила женщина в мантии и печально улыбнулась. – Вы, кажется, удивлены, – она взмахнула рукой. – Не стоит, – серьезно добавила ромуланка, отпуская охранников кивком головы. Подозвав одного из рабов, она заказала вина для себя и Сарелы, с которой обращалась, как с гостьей, что удивляло.
Затем, повернувшись к офицеру по науке, Претор стала открыто её изучать.
Мускулистый раб принёс два бокала синего ромуланского эля. Взяв их, Претор один протянула Сареле. Аккуратно приняв его, Сарела долго молчала, желая прогнать неуверенность.
– Простите меня, моя госпожа, – наконец сказала она, сделав глоток вина, чтобы скрыть свою растерянность. – Я не знала...
– Что Претором может быть женщина? – ответила ромуланка, улыбаясь тонкими губами. Прежде чем поднести бокал к губам, она оценила цвет вина своими тёмными глазами. – У моего отца не было сыновей, – наконец, объяснила Претор, – но будьте уверены, я прошла обычные тренировки и подготовку, – поддавшись импульсу, она махнула рукой в сторону свободного кресла. – Пожалуйста, – тепло предложила Претор, – устраивайтесь. Нам надо многое обсудить.
Сарела села в кресло, радуясь его прочности. На мгновение её одолело одно из ранее высказанных Тазолу сомнений. Но, рассуждая логически, если бы Претор хотел послать самозванца, вряд ли бы это была женщина, скорее мускулистый Воин с интеллектом несколько выше среднего. Сделав такой вывод, Сарела почувствовала, как сомнение оставило её, но оно было лишь одним из многих.
Поставив бокал на край стола, Претор сняла тяжелую чёрную мантию, открыв тело, которое было хорошо развито и сильно на вид. Короткий флотский мундир открывал гибкую кошачью мускулатуру ног, а отсутствие рукавов на одежде позволяло видеть, что она сильная женщина, не привыкшая к лёгкой жизни – простому сидению на украшенном драгоценными камнями троне. Лицо её было худым и угловатым, но, тем не менее, привлекательным; чёрные глаза подкрашены серебристыми тенями. Ей было примерно тридцать пять сезонов. Зачёсанные наверх каштановые волосы акцентировали глаза, которые, как отметила Сарела, светились знанием и любопытством. Тонкий изгиб губ говорил о чувстве юмора. Прямые волосы достигали середины спины и рассыпались по плечам, придавая внушительному телосложению Претора более женственный вид.
– Я перейду к делу, Сарела, – начала Претор, вернувшись в своё кресло и изящно закинув ногу на ногу. – Ваши взгляды на правительство Империи для меня не секрет.
Когда их глаза встретились, Сарела испытала страх, ибо никто не может остаться в живых, поставив под сомнение политику Империи. Но вдруг она поняла, что ей это безразлично: дальнейшая жизнь в браке с Тазолом, глупое командование и изменённое прошлое – она мало что теряла.
– Я не стыжусь своих взглядов, моя госпожа, – заявила она, бессознательно приподняв подбородок.
Претор с любопытством посмотрелана неё.
– И не надо, – закрыв глаза, она откинулась в кресле и глубоко вздохнула. Претор уважала честность, и поэтому улыбнулась. – Знайте, всё сказанное в этой комнате не выйдет за пределы этих стен, – добавила она. – И я должна знать, что вы мне доверяете.
Удивлённая нестандартным подходом Претора, Сарела кивнула. Она ожидала смерть.
– У вас есть мое слово, госпожа, – подумав, сказала Сарела.
– А ваше доверие? – удивилась Претор, подняв брови.
Сарела поняла, что не сможет солгать. Взяв себя в руки, она подняла глаза, готовый сорваться ответ, вероятно, означал её гибель.
– Доверие нужно заслужить, – ответила Сарела. – Это путь нашего народа, и традиция, которая по-прежнему сохраняется.
К её удивлению, гнев не вспыхнул в широко раскрытых глазах Претора. Вместо этого женщина взяла бокал со стола и медленно стала потягивать его содержимое.
– Я довольна, – сказала Претор. – Тот, кто доверяет неразумно, часто обнаруживает себя мёртвым, когда восходит солнце, – она снова улыбнулась. – В этой комнате, вы можете обращаться ко мне – Тея. Это мое имя, но такое, которое не должно произноситься за пределами этих стен.
Так как Сарела невольно задержала дыхание, она выдохнула и кивнула.
– Ваша инкогнито в безопасности, – заверила Сарела, расслабившись, так как поняла, что Тея совсем не похожа на то, что она ожидала увидеть и не имеет ничего общего со слухами или даже легендами. Женщина казалась живой и яркой, почти приятной и, безусловно, властной.
Претор наклонила голову в сторону стола, на котором была пачка компьютерных распечаток Второй Истории.
– Я не нахожу эту информацию удивительной, Сарела, – призналась она после минутного колебания. – Было бы глупо ожидать чего-то другого.
У Сарелы поднялись брови, отражая удивление насколько эти слова созвучны с её собственными. Одновременно она поймала взглядом двух рабов играющих в какую-то настольную игру в глубине огромной каюты. Сарела попыталась отвлечься, но её взгляд продолжал то и дело возвращаться в их сторону.
– Вмешательство во время может быть полезным инструментом, – ответила она, выбрав нейтральный подход. – Возможно, когда в его хитросплетениях разберутся, можно сделать новую попытку.
Тея покачала головой, затем отметила очевидный интерес Сарелы к играющим рабам. С улыбкой она подняла правую руку.
– Тасме, Секор, – тепло позвала Претор. – Идите сюда, сядьте с нами.
Рабы быстро повиновались, Тея снова повернулась к Сареле.
– Несмотря на слухи, ходящие среди Воинов, – объяснила она, – с моей личной прислугой не обращаются плохо, – Претор понимающе улыбнулась. – Некоторые даже... наслаждаются своими обязанностями, – добавила она, рассеянно проведя ладонью по длинным волосам одного из мужчин, когда он сел на пол рядом с её креслом. Тея ласкала его, как котёнка: пальцы осторожно зарывались в гладкие, чёрные волосы, которые достигали середины спины. Претор кивнула головой, другому рабу, чтобы он сел рядом с Сарелой, позабавившись, когда заметила тень смущения в глазах женщины. – Не беспокойтесь, – заверила она Сарелу, – мы уже договорились, происходящее в этой комнате не станет достоянием общественности. И, как вы, несомненно, начали понимать, слухи часто являются только ложью. Не беспокойтесь по поводу Тазола.
Не зная, что во всех мирах Ромула можно сказать или сделать, Сарела молчала, не глядя на сидящего у её кресла красивого раба, которого звали Секором. Она выбрала профессиональный подход, мысленно пнув себя за очевидный интерес к мужской красоте.
– В любом случае, – начала Сарела, – мы не можем быть уверены, что ждёт нас, когда нападем на Союз, госпожа. Несмотря на меньшее количество звездолётов, они мощнее, чем наши, и теперь дополнены вулканцами.
Тея высоко подняла брови.
– Многое надо принять во внимание, Сарела, – пробормотала она, несколько устало. – Но, уверяю вас, я не намерена атаковать Союз, – Тея помолчала, потом протянув руку через стол, подняла стопку бумаг и дисков, которые отдала Сареле. – Отправить в прошлое агентов идея моего отца, – объяснила она. – Но он умер два сезона назад – задолго до того, как их миссия началось, – Тея взглянула на документы, наклоняясь вперёд, так чтобы она и Сарела смогли легко читать вдвоём. – Но, несмотря на большие возможности Претора, даже он – или она – не может единолично принять решение, которое повлияет на всю Империю. Если бы никто не знал о плане отца, когда я стала Претором, то я бы без колебаний его отклонила. Однако слишком много Воинов узнало о нём, и они не сочли «достойным» для себя, отвергнуть план, который теоретически принес бы им много власти, – она замолчала, её взгляд на мгновение сделался отрешённым. – Мы терпели неудачи с изменениями во времени в прошлом много раз. Теперь же мы должны найти способ использовать произошедшее в наших интересах.
Сарела непонимающе посмотрела на Претора.
– Я не понимаю, моя госпожа, – ответила она. Документы, которые дала Тея, оказались рукописями, некоторые из них были на незнакомом Сареле диалекте.
– Приходит время, когда вся раса должна измениться, – объяснила Тея. – Но наш народ всегда был народом воинов, и не прилагал усилий, чтобы изменить эту печальную истину. Документы, которые вы сейчас держите в руках, относятся к числу вулканских Дисциплин. Они унаследованы со времен Сурака, в древности жившего на Вулкане, – она откинулась в кресле, её чёрные глаза испытующе смотрели на Сарелу.
У Сарелы расширились глаза.
– Я слышала о них, но не знала, что они действительно существуют, – пробормотала она. – Говорили, что это просто легенда.
Тея печально улыбнулась.
– Легенда только потому, что отец не показывал эти документы никому, в том числе ближайшим советникам, – она на мгновение замолчала. – Вы видите, Сарела, даже в Первой Истории ромуланцы и вулканцы знали друг о друге. Легенда гласит, что мы на самом деле довольно близкие родственники. По словам отца, из заметок, которые я обнаружила после его смерти, эти Дисциплины были украдены у вулканцев ещё при Сураке – одной из первых групп наших космических путешественников, – Тея пожала плечами. – Тысячи сезонов назад, но это объяснение кажется логичным. И, в любом случае, Вторая История возвращает нас в собственное прошлое – теперь мы можем всё изменить. Перемены в самой Империи незначительны, они в основном сосредоточены в прошлом, которое проистекает из боя с вулканцами сто сезонов назад. Мы потерпели поражение – и были вынуждены признать его. В результате нам пришлось принять помощь от вулканцев. Мои советники внимательно изучили Вторую Историю и сообщили мне, что наш народ сейчас – в этой временной линии – определённо более благодушен, чем когда-либо прежде. В сущности, они открыты для изменений, Сарела... люди, как вы и я, устали от войны и нищеты.
Сарела внимательно посмотрела на ромуланку.
– Но можем ли мы измениться? – задумалась она. – Даже фрагменты записей, которые я просмотрела на мостике, показали, что наша Вторая История была не менее бурной, чем Первая. И я не понимаю, как эти слова на пергаменте могут изменить целую цивилизацию.
Положив ноги на стол, Тея спокойно сказала:
– Основные положения Дисциплины являются кощунственными для пути Воина, но, тем не менее, правильными, если мы хотим выжить. Сурак, по-видимому, в обеих Историях был рождён «вне времени». Так же как вы и я, он увидел за необходимостью войны лишь стремление к мимолетной славе. Сначала даже Сурак мог не понять, что делает. В конце концов, его люди стали прислушиваться к его взглядам, но только тогда, когда стало очевидно, что у них нет другой альтернативы. Это был выбор между миром с самими собой или возможным уничтожением их расы.
Сарела кивнула.
– Вулканцы были когда-то жестокой расой, – вспомнила она. – Такой же, как мы или даже больше.
– Но они прислушались к голосу разума, Сарела, – повторила Тея. – Так же, как должны наши люди.
Сареле захотелось узнать, действительно ли это стало возможно. Тут она вспомнила время в прошлом, когда Воины восстали против Претора – время, когда в Империи двадцать сезонов не было войн, и в таких людях, как Тазол вспыхнула кровожадность. Сарела признала, что Воин без войны, или надежды на войну, опасное существо.
– Наша Империя большая, госпожа, – заметила она осторожно. – И даже слово Претора иногда ставится под сомнение. Армия во дворце на вашей стороне. Но если Флот и Воины будут против вас...
– Придёт время, – уклончиво ответила Тея, – когда даже Флот не сможет устоять против нас, Сарела, – она замолчала, рассеянно глядя на раба у своих ног. – Когда наступит это время, может, я сочту нужным дать Империи наследника титула, теперь есть надежда... но не до этого момента, – тяжело вздохнув, Тея закрыла глаза. – Наши дети учатся владеть мечом раньше, чем читать и писать. Я не принесу сына Империи, только чтобы увидеть его дурацкую смерть.
Сарела выслушала мрачные слова Теи.
– Значит, поэтому вы позволили агентам завершить миссию? Вы надеетесь, что сможете изменить историческое устройство Империи настолько, чтобы был возможен мир среди нашего народа, мир с Союзом?
Тея кивнула, потом сокрушено всплеснула руками.
– Но прежде чем мы вынудим Союз выслушать нас, мы должны заставить наших людей, выслушать те слова, которые спасли вулканцев от себя, – она помолчала. – Это будет непросто, ведь такие люди, как Тазол и Воины не хотят перемен, – Тея вздохнула. – В качестве Претора, они услышат мои слова... но, как женщина, я должна сохранять анонимность, иначе они их не примут, – она мечтательно улыбнулась. – Как вы отметили, Сарела, даже слово Претора иногда ставится под сомнение; и из собственного опыта, вы узнали, что Воины часто получают приоритет над строителями нашего общества.
У Сарелы потемнели глаза.
– Но у нашего народа всегда женщины были равны Воинам. Многие женщины были Воинами, даже капитанами Флота на наших военных кораблях.
– Но Претором никогда прежде не была женщина, а те, кто пытались, не прожили достаточно долго, чтобы оставить свой след в Империи. Воины – дураки, Сарела. Играя в свои завоевательные игры, они позволяют женщинам присоединяться к ним в бою, в то время как тайно им ненавистен тот факт, что мы довольно часто их умственно превосходим, – она улыбнулась.
– Это некоторое преуменьшение, моя госпожа, – с насмешкой заметила Сарела.
Тея рассмеялась, смех был глубоким и чувственным.
– Так стало, когда наши предки вмешались в гены тех, кто предшествовал нам. Создавая сильного мужчину-Воина, они не приняли во внимание гены и хромосомы, которые определяют умственные способности. Неудивительно, что большинство командиров на Флоте – это женщины; Воины физически сильны, это правда... но большинство из них не способно рассуждать.
Сарела печально улыбнулась, но холодный озноб прошёл по позвоночнику.
– Но в этом и заключается проблема, госпожа, – сказала она. – Они физически сильнее и, не колеблясь, убьют любого, кто будет угрожать их образу жизни, в том числе Претора, особенно если посчитают Претора уязвимым.
Тея кивнула.
– Не исключено, – согласилась она. – Моя охрана будет защищать нас, но даже всеми силами дворец не сможет долго устоять против Флота. Дихотомия между Воинами и остальными нашими людьми слишком велика. Это одна из причин, почему моя анонимность должна тщательно охраняться. Мой отец был осторожен, и за это я ему благодарна. Во дворце он дал понять, что мне должна быть предоставлена вся власть как Претору в случае его смерти; и мои советники и слуги никогда не оспаривали это. Я не дала им повода, – быстро добавила Тея. – А однажды, в то время как мой отец ещё был жив, я была командиром флагмана, – она улыбнулась. – Возможно, это был его способ испытать меня и, возможно, во многих отношениях я даже не выдержала этот тест. Но он никогда не допускал, чтобы стало известно, что я – его дочь. Он лишь сказал Империи, что есть наследник престола... и Воины, естественно, решили, что его наследник – сын.
– Значит, ваш отец, вероятно, знал, что вы, в конце концов, попробуете изменить Империю, – догадалась Сарела.
Тея наморщила лоб.
– Возможно, – согласилась она. – И, возможно, его наследство – это наказание.
Сарела вопросительно посмотрела на женщину.
– Он расстроился, когда я родилась, – объяснила Тея. – Отец больше не мог иметь детей, и не дал никаких потомков до меня. Возможно, он даже считал, что я буду настолько глупа, открыв свою истинную сущность на следующий же день своего прихода к власти, – она улыбнулась. – Полагаю, когда отец посылал меня командовать своим флагманом, он не думал, что я вернусь, – Тея вновь замолчала. – Но, тем не менее, в некотором роде я хорошо к нему отношусь, поскольку он предоставил мне нужную защиту. А пока мои взгляды отражают желания Воинов, они принимают меня, как Претора. Тот факт, что сейчас мои взгляды менее традиционны, ставит меня, и вас – раз уж вы знаете кто я, в опасное положение.
– Тогда мы должны быть осторожны при обнародовании Дисциплин в Империи, – предложила Сарела. – Никто не должен узнать, по крайней мере, не сразу, что Претор – женщина, – теперь она знала, что это её пол украл у неё командование. Когда Тазол, Воин из лагеря её отца, был выбран ей в качестве партнёра, это был удобный предлог, чтобы поставить его на высокий пост во Флоте. Она почувствовала, как в её венах закипает кровь от нарастающего гнева. Сарела поняла, что была права в своих предположениях: Тазол едва пригоден для командования мусоровозом. Он был не более чем марионеткой её отца, героическим жестом Воинам... и, возможно, даже отцовской пощечиной. Она вдруг осознала, как много общего у неё с Теей.
– Для Воина, – печально сказала Тея, – завоевание – это только средство выживания, – она покачала головой. – Попробуйте представить себе, как сообщаете Тазолу, что мы должны заключить мир с Союзом. Он видит мир только как кладбище заполненное костями наших врагов. Тазол ничего более не понимает... и никто из Воинов.
Сарела откинулась в кресле, рассеянно подняв бокал с вином к губам.
– Есть кое-что ещё, – сдержанно сказала она.
Тея вопросительно взглянула на неё.
– Если вулканцы так же проницательны, как мы думаем, – продолжила Сарела, – скоро они обнаружат, что их вселенная была изменена, – она помолчала, вспоминая свою Первую Историю. – И, как вы хорошо знаете, их традиция благородства и долга, не позволит смириться с существованием Второй Истории. Они сделают всё, что в их силах, дабы восстановить прошлое Земли таким, каким оно было до вмешательства наших агентов.
Импульсивно Тея встала, прошлась по комнате, затем резко повернулась.
– Я уже думала об этом, – призналась она. – Поэтому мы немедля должны обратиться к Союзу. Мои исследования Второй Истории указывают на то, что вулканцы ещё не разобрались в физике путешествий во времени; она существует только в теории или в виде редких происшествий, над которыми они не властны. Вулканцы никогда не были способны преодолеть время по желанию – это работает в нашу пользу, – она задумчиво поднесла руку к подбородку. – Мы должны убедиться, что они не обнаружили причину изменения, прежде чем у нас появится возможность встретиться с ними. И... это предположили мои советники по науке, даже если Союз в конечном итоге добьется успеха в воссоздании Первой Истории, некоторые следствия Второй Истории останутся.
Теперь Сарела вопросительно посмотрела на Тею.
– Вмешательство во время действительно может привести к парадоксам, – пробормотала она.
– В сущности, Сарела, – пояснила Тея, – Первая История всё ещё существует в молекулярной памяти этой вселенной. Она есть – или была – физической реальностью, реальностью, которая была бы, если бы мы не отправили наших агентов в прошлое Земли. Первая реальность не может быть стёрта, независимо от того, насколько успешны были наши агенты. Как вы говорите, кто-нибудь в Союзе в конечном итоге выяснит, что произошло, и действительно будет пытаться это исправить. Я не знаю, можно ли это сделать, но в данный момент это не имеет значения. Важно то, что мы быстро действуем. Поскольку ум может выйти за физические границы любой вселенной, мы должны связаться с Союзом, прежде чем они обнаружат, что мы ответственны за произошедшее, – она помолчала. – В сущности, определенные люди будут существовать в обоих вселенных, а также в ряде других вселенных и альтернативных измерениях. И Вторая История, теперь, когда она была создана, не менее реальна, чем Первая... она тоже навсегда останется запертой в памяти универсальной концепции бытия, – Тея нахмурила брови в попытке объяснить свою точку зрения.
– Иными словами, – поняла Сарела, – мы должны попытаться заключить мир с Союзом, с конкретными людьми в Союзе, опираясь на теорию, смысл которой в том, что мир в любом случае останется и при этом неважно сохранится Вторая История неизменной или нет.
Тея кивнула.
– Не совсем точно, но, по сути, верно. Я не знаю, выдержит ли мир, который мы попробуем заключить, испытание временем. Мы должны надеяться, поскольку есть слабая надежда, что они не обнаружили нашего вмешательства. Но нам придется положиться на слово моих советников, что те, кто существуют как в Первой, так и во Второй Истории сохранят, по крайней мере частично, память обеих вселенных. Другими словами, так как наши корабли были в гиперпространстве во время работы наших агентов, мы знаем обе Истории – одну из опыта, другую – из записей. Сейчас мужчины и женщины на борту наших звездолётов – единственные, кто помнит оба варианта. Однако, если Союз, в конечном счёте, добьётся успеха в возращении потока времени в прежнее русло, то те, кто играл важную роль при этом – те люди, которые на самом деле сделают это – сохранят, по крайней мере, частично, память об обеих Историях, поскольку они будут существовать в физической реальности этих двух временных линий и при этом сознавать себя.
– Я поняла. Но... что необходимо сделать в первую очередь? Мы рассказываем о Дисциплинах ромуланцам прежде, чем обратиться к Союзу, и надеемся, что Воины будут слушать? Мне кажется это невозможно, – заключила Сарела. – А если сначала обратимся к Союзу – не дав нашим людям возможность услышать слова мира, они, конечно, посчитают, что мы собираемся предать Империю.
На губах Теи показалась улыбка, когда она подошла к креслу и села, положив руку на голову раба.
– Я отказалась не от всех ромуланских инстинктов, Сарела, – уклончиво ответила она. – Некоторые звездолёты и персоны Союза мне знакомы, а уловки часто необходимы, если мы хотим получить то, что желаем.
Взгляд Сарелы сосредоточился на руке Претора, нежно поглаживавшей волосы раба, в противоположность с коварными словами.
– Как я могу помочь вам, госпожа? – она, наконец, оставила свои сомнения и протянула руку, чтобы дотронуться до плеча молодого раба, который сидел у её ног.
Забравшись с ногами в большое кресло,Тея рассмеялась.
– Мы обратимся сначала к Союзу, – сказала она, – а остальное само о себе позаботится. Тазол не настолько глуп, чтобы мешать моему транспортному кораблю покинуть этот звездолёт. Он не сможет точно узнать, куда мы направляемся, и вряд ли попытается остановить свою жену, если она находится в компании Претора!
Сарела засмеялась в ответ, ей становилось всё интереснее. Она больше не опасалась Тазола, её больше не волновало, что он подумает.
– В любом случае, – продолжала Тея, – я обратила внимание, что VSS «ШиКахр» проводит мониторинг района Нейтральной Зоны. Этот корабль и есть наша цель, – добавила она. Взгляд её становился всё отрешённее. – В Первой Истории на борту этого корабля, тогда известного как USS «Энтерпрайз», было два офицера, так вот они смогли обмануть имперского капитана Флота, который практически передал им наше маскирующее устройство, – Тея не упомянула о том, что это она была этим капитаном. – И хотя вы правы, предполагая, что Союз может не послушать ромуланцев, есть клин, который можно использовать против тех двух офицеров, так что им придется помочь нам, – она улыбнулась.
Сарела снова улыбнулась. Инцидент с маскирующим устройством был ей известен, и даже она слышала об этих офицерах Звёздного Флота.
– Что будем делать, госпожа?
– Единственное, что нам нужно сделать – это... похитить... одного из них, – незадумываясь ответила Тея, – а другой будет делать всё от него зависящее, чтобы вернуть своего друга, вплоть до ведения переговоров с нами, – она чуть улыбнулась. – Союз, в отличие от Империи, предоставляет высокие полномочия командирам звездолётов. Если один из их капитанов подписал выполнимый мирный договор, этот договор имеет обязательную силу для всего Союза.
Сарела задумалась.
– Они очень доверяют своим офицерам.
Тея кивнула.
– Если бы я знала это много лет назад, – тихо пробормотала она, но быстро вернула свои мысли в реальность. – В любом случае, – продолжала Тея, – есть один вулканец, который окажется неоценим для нас.

Сарела улыбнулась, это был красивый по простоте план, при этом она старалась не думать, что у него есть определенный потенциал, однако тут же вопросительно подняла бровь.
– Что может помешать им, атаковать ваш корабль, обнаружив его на сенсорах?
– Вулканцы в основном доброжелательная раса, – напомнила Претор. – Они не будут атаковать корабль, который находится в беде, даже если это ромуланский корабль. И как только мы благополучно окажемся у них на борту, у меня есть план, который позволит отвлечь внимание вулканца на столько, сколько необходимо, чтобы начать официальные переговоры.
Сарела откинулась в своем кресле, её рука рассеянно поглаживала гладкое плечо раба.
– Тазол потемнеет от ярости, когда обнаружит, что произошло, – заметила она, чувствуя необычную радость от этой мысли. – А если, в конечном итоге будет установлен мир, даже он не посмеет вести Воинов в атаку на дворец, зная, что Союз будет защищать Ромул, как он защищает любой из своих миров, – от вероятной реакции своего мужа Сарела восторженно рассмеялась. – Тазол станет бесполезен, даже больше, чем он уже есть.
– Дураки, как Тазол легко заменяются, – ответила Претор и посмотрела на молодого человека в ногах у Сарелы. – И если мы будем осторожны, он не узнает о наших планах, пока не станет слишком поздно, – внезапно её лицо помрачнело. – Сейчас вы верите мне?
Глаза Сарелы говорили за неё, их взгляды встретились.
– Наши точки зрения зеркально отражают друг друга, госпожа, – ответила она. – Я бы приветствовала возможность быть с вами рядом в этом деле.
Претор поднялась, став прямо перед Сарелой. На губах Теи появилась улыбка.
– Я заметила, что вы несколько... недовольны партнёром, выбранным вашим отцом.
– Тазол бездумный ребёнок, – ответила Сарела, – но он – выбор моего отца. – Она недоумевала, почему её личная жизнь интересна Претору, пока ей не вспомнилась одна фраза: «Никто не оставляет службу Претору». Тея едва ли позволит ей вернуться к прежней жизни; она уже видела слишком много. Озноб вернулся, но Сарела проигнорировала его.
Тея долго изучала её. Наконец, взяв за руку раба у ног Сарелы, подняла его на ноги.
– В качестве жеста дружбы и знака моего доверия, – сказала она, оценивающе глядя на раба, – я даю вам Секора, пока вы не выберете подходящего партнёра.
Глаза Сарелы расширились.
– Только Претору разрешается выбрать партнёра! – недоверчиво вспомнила она.
У Теи вырвался лёгкий смешок.
– Я думала, мы договорились, что в Империю пришло время перемен, – заметила она. – Я могу даже казнить Тазола, если это облегчит принятие подарка, – Тея замолчала, когда увидела проблеск колебания Сарелы. – Будет ли проще, если бы вы посчитали, сколько раз мужчины дарили женщин? Это то же самое, Сарела. Он – ваш... если вы хотите его.
Мгновение, Сарела не могла ничего ответить, пока вдруг не рассмеялась.
– В качестве жеста дружбы... и доверия, – пробормотала она, повторив слова Претора, – я принимаю его.
Она медленно взяла протянутую руку раба, удивляясь тому, как расслабился мужчина, как равнодушен он был, когда его передавали в дар, почти в качестве взятки. Но она знала, что он был отнюдь не взятка; и нетрудно было догадаться, по лёгкому блеску в глазах Секора, что он это знал, также хорошо. Она глубоко вздохнула, приняв своё влечение к его красоте.
– Но убивать Тазола не надо, – добавила она, чувствуя, как с её плеч снялось бремя, когда поняла, что теперь свободна от него навсегда. – Он, в конце концов, просто глупый ребенок, не отвечающий за свои поступки. Пусть живет... если вы этого хотите.
Тея слегка приподняла брови.
– Милосердие? – поддразнила она. – Вы, ромуланка, привычная к традиции мести, проявляете милосердие к человеку, которого презираете?
Но Сарела только улыбнулась.
– Не милосердие, госпожа, – поправила она. – Жалость.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188057451.htm">выкладывает</a> перевод десятой главы "Убивающее время" Деллы Ван Хайз.

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава девятая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава девятая

Капитан Спок был в своей каюте, когда раздался сигнал прихода посетителя. Мысленно он вздохнул: помеха медитации необъяснимо раздражала, несмотря на то, что его смена закончится только через двадцать минут.
– Войдите, – согласился Спок и, бросив взгляд на открывшуюся дверь, увидел корабельного врача. Вулканец поднялся и указал на кресло.
– Ну, Спок, – без предисловий начал Маккой, – я знаю, что эти выводы, вероятно, должны быть переданы непосредственно научным сотрудникам для немедленной обработки, но, учитывая обстоятельства, пришёл прямо к трону, – он устало улыбнулся, опустившись в плюшевое чёрное кресло.
– Доктор, ваша склонность к преувеличению полномочий командира может быть довольно раздражающей, – ответил вулканец, принимая диск, протянутый Маккоем. – Я полагаю, вы закончили видеосканирование всех добровольцев?
Маккой кивнул.
– Они все на диске, Спок, – доктор нахмурил брови, когда вулканец вставил диск с необработанной информацией в терминал на столе. – Пока это всё гипотезы, но...
– У вас есть теория?
Маккой пожал плечами.
– Не знаю, – после паузы сказал он. – Может быть, я немного того, но готов поклясться, что доказательства уже указывают на... ну... – доктор развел руками, ощущая нерешительность. – Я не знаю, – повторил он.
Спок нахмурил брови, вернувшись в кресло за столом.
– Доктор, пожалуйста, ближе к сути, – его голос прозвучал резче, чем обычно. – Время имеет первостепенное значение.
Маккой сглотнул. Нет смысла затягивать, но выставлять себя дураком не хотелось.
– Ну, это выглядит так, как будто нет научного объяснения того, что происходит или лечения тоже нет, – он задумчиво приложил палец к губам, потом встретился с выжидательным взглядом вулканца. – Чёрт возьми, Спок, если бы я не знал, то решил бы, что всё это вызвано... самим пространством! – доктор отмахнулся от своего же заявления. – Я буду первым, кто признает, что это звучит безумно, но мы уже сталкивались с вещами подобного рода – толианцы, например. Похоже, – подчеркнул он, – но не совсем тоже самое. И с халканцами, – с надеждой добавил Маккой. – Это параллельная вселенная.
– Доктор, вы полагаете, что мы столкнулись с альтернативной реальностью? – перебил Спок, выключив диск с данными сканирования.
Маккой резко поднял голову.
– Отчасти, – признался он. – Но я даже не уверен, что могу объяснить, капитан. Это как если бы мы не принадлежали этой вселенной, или, как если бы вся эта вселенная сама... чужда разуму, – Маккой выдавил нервный смешок. – По крайней мере, с толианцами «ШиКахр» попадал во вселенную с другими физическими характеристиками и поддающимися измерению явлениями. А в халканской миссии: вы, я, Ухура и Скотти... просто поменялись местами с нашими двойниками из параллельной вселенной. Но теперь...
Вулканец откинулся на спинку кресла и, облокотившись на подлокотники, сложил перед грудью кончики пальцев рук.
– Но теперь, – Спок решил закончить рассуждения доктора, – таких двойников не существует. Полагаю, что формы жизни здесь уже существовали, но эта вселенная была сформирована в какого-то рода микрокосм?
Маккой взглянул на вулканца.
– Да! – воскликнул он, удивившись, что вулканец смог понять его рассуждения, когда и сам был неуверен в том, о чём говорит. – Именно так, Спок! Но важно, что, судя по информации, которую мы получили при видеосканировании, те двойники... сама вселенная... существуют одновременно, – с этой мыслью пришла и другая. – Это мы, призраки, Спок, – содрогнувшись, сказал Маккой. – Основываясь на том, что мы видели до сих пор, я бы мог предположить – это безумие в конечном итоге распространится по всей галактике.
Спок задумался.
– Я согласен, – наконец, сказал он. – Но попытаться воссоздать всю вселенную, даже если предположить, что сама теория верна, не так-то легко. – Спок помолчал. – И не вполне приемлемо, особенно для человеческого разума.
– Что вы имеете в виду, Спок?
– Разум способен принять только то, что он может понять, доктор, – объяснил вулканец. – И хотя теория о параллельной вселенной является сейчас общепринятой, на самом деле разуму трудно осознать концепцию, что ни одна форма жизни не является абсолютно уникальной. Как мы выяснили в халканской миссии, есть копии – двойники, если хотите, с неуловимыми или существенными различиями. Если мы попытаемся убедить Командование Флотом, что эта вселенная является неустойчивой, то я с трудом верю, что Высший Совет сможет принять данную информацию как факт. Доктор, каждый в своём разуме прав; право на жизнь принадлежит только ему. Необходимо быть уникальным – это закон выживания особей.
– Но если мы не сделаем что-нибудь, – запротестовал Маккой, – готов поспорить на годовую зарплату, проблема в конечном итоге… ого-го! Спок, это – закон природы! Только взгляните на приказы С'т'кала! Даже если мы их успешно обойдём, это только начало. И это не так просто, как если бы опасность грозила только нам. Чёрт возьми, капитан, с учётом современных технологий, целая галактика может стать безжизненной в течение года! Только на этом корабле уже произошло несколько нападений, угрозы... и поступок Рэйчета венчает всё это!
– Допустим, – согласился вулканец. – Но я должен спросить вас, как у существа теоретически уникального для самого себя – не хотите ли вы, по сути, умереть, чтобы сохранить представление о вселенской стабильности?
Маккой сглотнул, но ответ был один, как он уже успел понять.
– Я признаю, что это не слишком приятная мысль, Спок, – тихо сказал доктор, – но ещё менее приятно думать, что будет, если мы правы, и при этом ничего не сделаем, – он наклонился вперёд, положив локти на стол. – Всю свою короткую жизнь мы бы жили в галактической психбольнице, вместе с вещами, выше которых человечество, наконец, начало становиться: войны, болезни, голод, предрассудки… – он решительно покачал головой. – Нет, Спок, я не самоубийца, но мне бы также хотелось думать, что я не столь эгоистичен, чтобы считать свою жизнь более ценной, чем жизнь и здравомыслие всей вселенной.
В уголках тонких вулканских губ, казалось, мелькнула улыбка.
– Может, я недооценил вас, доктор, – ответил капитан. Но его веселье быстро погасло. – Остался только один вопрос, который я должен задать вам, прежде чем продолжить.
Маккой ждал.
– У вас есть теория, почему безумие затрагивает только некоторых индивидуумов? – спросил, наконец, вулканец.
– По сути есть, – с усмешкой сказал Маккой, – Если… Я повторяю, если теория двойной вселенной верна, тогда понятно, что некоторые вещи всегда будут такими же, – он пожал плечами. – Как с халканцами, например: те же люди в обеих вселенных, такие же жизненные роли; просто в другой мерной плоскости.
Но я начинаю думать, что люди, не затронутые этим безумием, играют ту же роль в нашей вселенной, какую они играли в... иной вселенной, к которой они действительно принадлежат, – Маккой покачал головой. – Чёрт возьми, Спок, я доктор, а не теоретик, но полагаю, что вы уловили смысл. Использую себя в качестве примера: я, вероятно, не пострадал, потому что в обеих вселенных являюсь врачом. С другой стороны, Рэйчет... – он на мгновение замолчал. – Рэйчет в этой вселенной имеет склад ума, который сделал его инженером. Но в иной, в «реальной вселенной», если хотите, он мог бы быть бизнесменом или торговцем, или даже сутенером на Ригеле! Кто знает? Но он, наверное, кто-то совершенно другой, – Маккой вновь помедлил. – И всё же молекулы, которые определяют, как должен работать разум, вписаны в генетический код родителей. И, если этот код остаётся таким же в двух разных вселенных, однако изменяется окружение в параллельной вселенной, это выводит мозг из равновесия. В результате возможно безумие из-за невозможности справиться с переменами, – доктор вновь пожал плечами. – Или если хотите получить психиатрическое заключение – этот человек не на своём месте: разум восстает против всего, что, по сути, противоречит характеру.
После минутного молчания, вулканец открыл верхний ящик стола и вынул компьютерный диск.
– В сущности, – заявил он, – ваша теория подтверждают мою, и также теорию центральных корабельных научно-исследовательских компьютеров, – Спок помолчал. – Я также взял на себя смелость и построил кривую времени, которая, полагаю, покажет нам, когда ситуация выйдет за пределы точки невозврата.
У Маккоя расширились глаза, как только слова вулканца дошли до него. Он непонимающе уставился на диск.
– Спок, почему вы не сказали мне этого час назад? – потребовал он, гадая, не хотелось ли вулканецу просто увидеть его смущение.
Капитан поднялся и начал расхаживать по каюте. Когда он заговорил, его голос звучал очень тихо, почти напряженно.
– Поскольку я сам... пострадал... то не чувствовал, что могу доверять только своим теориям, исключая другие. Я... хотел посмотреть, придём ли вы и я, работая в разных условиях, к одному выводу и сформируем ли одинаковые гипотезы независимо друг от друга.
Маккой смягчился. Не так уж часто Спок признавался в каких-то сомнениях, слабостях.
– Тогда... полагаю, у вас... большие проблемы?
Вулканец почти с мукой закрыл глаза.
– Доктор, по моим расчётам, – ответил он, уклоняясь от прямого ответа, – у нас ровно пятнадцать вулканских стандартных дней, прежде чем безумие перейдёт границы возможности контроля и изоляции последствий, – Спок указал взглядом на диск. – За это время мы должны попробовать...
– Что? – потребовал Маккой; мгновение безнадежности подкралось, чтобы присоединиться к разочарованию. – Создать вселенную, существование которой никто из нас даже не может доказать? И за пятнадцать дней? – он неверующе рассмеялся. – Чёрт возьми, Спок, легенда гласит, что Земля была сотворена за семь дней! И теперь вы говорите мне, что вы и я – вулканец и простой смертный – собираемся создать целую вселенную за две недели! – снова раздался саркастический смех. – Без проблем, Спок, – ободряюще сказал он. – Вы займитесь туманностями и квазарами; я позабочусь о таких мелочах, как планеты, солнца и триллионы удивительных причудливых жизненных форм!
Вулканец упрекающе поднял бровь.
– Если вы можете предложить какую-то альтернативу, доктор, я готов её выслушать.
Маккой встал, собравшись что-то сказать, затем, сжав губы, качнулся на носочках.
– Если нет, – продолжал вулканец, – тогда я предлагаю вам просмотреть подготовленный диск. Вы найдете компьютерное подтверждение вашей теории в записи, доктор.
Маккой досадливо прикусил нижнюю губу – игнорировать ледяной тон вулканца было непросто.
– Хорошо, – наконец, сказал он, заставляя себя быть спокойным. – И я предлагаю вам сделать то же самое, изучите диск с видеосканированием, Спок, – он повернулся, чтобы уйти, но потом передумал. – О, вы заметите, что на тринадцати из ста девяноста восьми дисков отрицательное сканирование под коензалом.
Бровь поднялась.
– Объяснение?
Маккой почувствовал дыхание Смерти.
– Это, конечно, чистое предположение но... у меня теория, что эти тринадцать людей... уже прожили свою жизнь, возможно в какой-то другой вселенной, – он помолчал, размышляя об этом. – Что поднимает вопрос морали – имеем ли мы право... приговаривать этих людей на смерть, когда им был дан ещё один шанс на жизнь?
Долгое время вулканец молчал.
– Может быть, более подходящий вопрос будет: имеем ли мы право бездействовать, учитывая всё, что поставлено на карту?
Маккой глубоко вздохнул.
– Так или иначе, Спок, это обмен жизнями, – отбросив аргумент, он заставил себя понять вулканца и доктор был рад, что находится не в шкуре капитана. – Я знаю, что нет лёгкого ответа, – тихо сказал он, – так что не чувствую себя обязанным его найти. Это просто ещё один аспект, который нужно учесть.
Вулканец соглашаясь, склонил голову. Он обеспокоенно взглянул на настольный хронометр.
– Я понимаю, – пробормотал Спок, возвращаясь к креслу и садясь. Он посмотрел Маккою в глаза. – Что-нибудь ещё, доктор?
Маккой покачал головой.
– Ах, да, – вспомнил он и снова сел. – Кое-что ещё. Это новость об энсине – Кирке?
Вулканец резко взглянул на доктора.
– Ну, – сказал, растягивая слова Маккой, он был бы рад сменить тему, – вчера в полдень я говорил с его новым соседом – Джерри Ричардсоном, и тот сказал, что не видел Кирка, с тех пор как квартирмейстер поселил их вместе, – Маккой пожал плечами. – Может это ничего не значит, – произнёс он, прежде чем вулканец успел что-либо сказать. – Но когда посмотрите эти видеосканы, думаю, поймете, почему я немного... беспокоюсь за Кирка.
– Объясните, пожалуйста, – попросил вулканец, с любопытством склонившись вперёд.
– Я, конечно, не уверен, – нерешительно ответил доктор, – но Кирк имеет замечательное сходство с некоторыми образами на этом диске, – он откинулся назад и, задумавшись, закусил губу. – И я также узнал, что вы приказали Кирку явиться в лазарет прошлой ночью.
– Он так не сделал, – отметил вулканец, не особенно удивившись.
– Очевидно, нет, – подтвердил Маккой. – Но если бы вы спросили его об этом, он бы, наверняка привёл вам кучу причин, почему проигнорировал приказ, который необходимо было немедленно исполнить, а вы бы не поняли реальной проблемы, – он помолчал. – Но Кирк пришёл, шатаясь, в мой кабинет сегодня рано утром. И позвольте мне сказать вам, капитан, он выглядел, как испорченный пломиковый суп. Сначала, он сказал мне, что был неправ, не позволял никому прикасаться к нему, но потом стал требовать лидацин.
– Лидацин? – тихо повторил Спок. – Но почему он?.. – но потом пришёл ответ. Только под влиянием мощного транквилизатора, человек мог не спать; определённые электрические импульсы в мозгу будут заглушены; проникновение иномира не будет столь тяжелым для разума. Далеко не панацея, но, тем не менее, эффективное плацебо. Он посмотрел на Маккоя.
– В ответ на ваш вопрос, – ответил доктор, – я не дал ему его. Но когда попросил лечь, он начал пятиться, как если бы я представился убийцей с топором. Только с четырьмя санитарами мне удалось уложить его, и для проведения полного обследования понадобилась двойная доза коензала, чтобы успокоить, – он помолчал. – Когда я закончил с тестами, то узнал, что у этого парня несколько серьёзных проблем, которые раньше никто не обнаружил. – Маккой задумчиво покачал головой. – Хотел бы увидеть его видеосканирование, хотя подозреваю, он вместо этого предпочел бы пройтись по раскалённым углям.
Спок напрягся. Маккой подтвердил его подозрения относительно Кирка. Энсин был как-то важен.
– Доктор, вы обнаружили только эти... проблемы? – наконец спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально.
Маккой озабоченно нахмурил брови.
– Прежде всего, он довольно давно пристрастился к лидацину, и не к тому, что мы используем на корабле. Не спрашивайте меня, где Кирк доставал его, но он впрыскивал себе девяностопроцентный раствор не менее шести месяцев. Чёрт, Спок, не удивительно, что он вёл себя как зомби.
Спок помолчал.
– Полагаю, вы начнете лечение от наркомании.
Маккой кивнул.
– Конечно, но это займет время, – напомнил он вулканцу. – Главное лекарство – воздержание – и это для него будет нелегко. Хотя я и не одобряю страдающих наркотической зависимостью, ещё меньше мне нравятся реабилитационные колонии Ориона, в которых он окажется, если кто-нибудь кроме вас и меня узнает об этом. Но теперь...
– Я понимаю, – мягко сказал вулканец с чувством глубокого сожаления, что жизнь молодого энсина была в таком явном смятении. Человек был другим, подневольным... и как-то связан с критическим путём обеих вселенных. В размышлении вулканец поднял бровь. «Возможно, Кирк даже был ключом к ответу...»
– Единственный выход, который я могу предложить, – продолжил Маккой, вернув вулканца к реальности, – мы постараемся держать это в тайне, особенно от таких людей, как Доннер. Если Кирк хочет уйти из Флота, как утверждает, то может рассказать, что он наркоман – просто, чтобы получить отставку.
Вулканец поднял глаза.
– Очевидно, нет, – возразил Спок, – он бы воспользовался этой возможностью, пока ещё был в Академии, ожидая назначения, – капитан покачал головой. – Нет... Энсин Кирк решил быть здесь; и я не верю, что совершенно случайно.
Маккой задумался.
– Другими словами, вы считаете, что он пытается понять, как много ему может сойти с рук?
– Я не уверен, – ответил Спок, – никогда не понимал человеческой способности говорить одно, а хотеть совершенно другого.
Маккой усмехнулся.
– Как Братец Кролик и терновый куст [Братец Кролик – герой книги Джоэля Чендлера Харриса «Сказки дядюшки Римуса», – прим. перев.].
Выражение недоумения появилось на угловатом лице вулканца.
– Братец Кролик?
Но Маккой только рассмеялся.
– Неважно, Спок, – пробормотал он. Затем посерьёзнел, заставив себя вернуться к насущным проблемам. – Самое главное прямо сейчас начать курс лечения.
– Начинайте немедленно, доктор, – приказал Спок. В глубине души он понимал, что следуя чувствам, сильно рискует карьерой и, возможно, безопасностью «ШиКахр». Но перевод Кирка сейчас не послужил бы никакой полезной цели. «Спок, я бы был чертовски паршивым энсином». Фантомные слова вернулись, звуча так же ясно, как если бы человек стоял прямо перед ним.
Маккой кивнул, заметив отрешённый взгляд капитана.
– Я не знаю, – пробормотал доктор. – Может, я просто ищу ответ под каждым камнем, но есть в нём что-то такое, что стоит спасти.
– Какие травмы вы обнаружили? – наконец, спросил капитан.
Маккой усмехнулся.
– Он прошёл через многое, Спок – большинство относится ко времени проведённому в тюрьме на Земле. Несколько сломанных костей; все сейчас срослись. Тканевый рубец на левом лёгком от бронхиальной пневмонии, что не удивительно, учитывая его ослабленное состояние и тюремные условия жизни. Много ушибов, – добавил он, – и несколько порезов, – его тон стал мрачным. – Замечу, все свежие. Но физические травмы только верхушка пресловутого айсберга.
– Талосианское устройство, – заметил Спок с почти презрительными интонациями.
– Талосианское устройство, – подтвердил Маккой. – Эта чёртова штука использовалась на нём довольно широко – поэтому он не представил видеосканирование, – доктор покачал головой. – И неудивительно, что он пытался достать у меня. Ему, наверное, снятся кошмары, оставшиеся от устройства, концентрационный лагерь клингонов – цветочки по сравнению с ними, – он помолчал. – Я предписал ему бензаприн перорально – это должно в течение нескольких дней снять последствия прекращения приёма лидацина, – глаза медика потемнели от беспокойства. – Проблема только в том, что Кирку необходимо приходить в лазарет каждый вечер за таблетками. Я не могу доверить ему весь пузырёк, это будет как конфетка, в результате – передозировка.
– Оставьте препарат у меня, – предложил Спок. По крайней мере, это возможность ещё раз поговорить с энсином – и под более удобным предлогом. – Кроме того, было бы слишком заметно, если бы он приходил в лазарет каждый вечер, и даже Доннер, человек с ограниченным интеллектом, без труда поймёт причину.
Маккой казалось, сомневался, но кивнул.
– Я занесу его через пару часов, – ответил он, поднимаясь. – Что-нибудь ещё, Спок?
Вулканец на мгновение задумался.
– Нет, доктор, – наконец, ответил он.
– Хорошо, – заключил Маккой и направился к двери. – Поскольку у меня ещё есть несколько часов, чтобы соотнести эти данные, я лучше вернусь к своим бусам и погремушкам... – в какой-то момент доктора внутренне тряхнуло. Это казалось так естественно... как память о сне... «Спок называл его знахарем... а кто-то ещё стоял рядом, сдерживая улыбку». Он вздрогнул, и спросил себя, не началось ли и у него. «Кто-то ещё. Третья сторона треугольника. Человек с золотыми волосами, золотистыми глазами». Но прежде чем Маккой успел обдумать это, Спок встал, чтобы проводить его.
Вулканец взглянул на доктора.
– Я всегда подозревал, что ваши медицинские методы не вполне научны, – пробормотал он, хотя также ощутил необычное чувство дежа-вю, связанное со странным заявлением Маккоя. Спок на мгновение задумался, может тот, кто всегда был рядом – Маккой, и хотя в этом была определенная истина, он понял, что это не совсем точно. Шепчущие образы прошли через его разум. Синий и золотой. Тепло и товарищество. Украденные моменты, когда маска вулканца не сидела так плотно.
«Где-то, – сказал себе Спок, – он должен найти эту реальность снова... или создать».
Едва за Маккоем закрылась дверь, как настойчиво загудела панель связи. Вулканец подошёл к ней, напряженный по непонятным причинам.
– Это Спок, – сказал он, включив устройство.
– Капитан, – ответила Ухура, – мы только что получили передачу от Командования Флотом, – её голос звучал напряженно и недоумённо. – Адмирал С'т'кал приказывает «ШиКахр» немедленно следовать в Канусианскую звёздную систему, – последовала недолгая пауза. – Согласно сообщению, мы должны поднять канусианского посла на борт для переговоров по присоединению Кануса Четыре к Союзу.
Вулканец сел, глядя на панель. Переговоры посреди необъявленной войны, которую планировалось начать менее чем через неделю. Его бровь поднялась.
– Как далеко отсюда находится Канусианская система, лейтенант? – наконец, спросил он.
– Мистер Чехов сообщает, что Канус Четыре в двенадцати световых годах от наших нынешних координат, капитан.
Вулканец обдумывал ситуацию не более пятнадцати секунд, хотя для него это показалось часом. «Очевидно, – думал он, – канусианская миссия – это ещё один симптом безумия С'т'кала. А также... – понял вулканец, – она вполне могла помочь выиграть время – при условии, что он использует новые приказы в свою пользу. Если «ШиКахр» задержится, возможно, С'т'кал хотя бы отложит вторжение на ромуланскую территорию. Но... пожалуй, нет».
– Отлично, лейтенант, – в конце концов, ответил вулканец. – Передайте навигатору, чтобы заложил курс на Канусианскую систему при максимальном варпе. Сообщите мне, как только «ШиКахр» достигнет орбиты планеты.
Секунду, было напряженное молчание. Наконец, голос Ухуры пришёл по закрытому секретному каналу.
– Сэр? – спросила она приглушенным голосом. – А как насчёт... других приказов?
– По-видимому, Ухура, – ответил вулканец, легко обнаружив обеспокоенность женщины, – адмирал С'т'кал решил, что переговоры о мире с одной планетой имеют большее значение, чем начало войны с целой Империей. И... в данном случае, я считаю, что он прав.
Ухура мягко рассмеялась.
– Логично, капитан, – тихо сказала она.
– Конец связи, – он выключил устройство, откинулся в кресле и глубоко вздохнул. – «Вряд ли логично, – подумал Спок. – Но не неожиданно. С'т'кал действительно сошёл с ума... и вскоре, – думал вулканец, – он не будет одинок в своём безумии».

***

Был поздний вечер, когда раздался дверной зуммер, и хотя вулканец давно забросил перспективу уснуть, резкий звук, тем не менее, раздражал. Он встал с постели и только потом осознал, что проскользнул в медитацию при планировании деталей встречи с канусианским посолом. Спок взглянул на хронометр: два часа ночи, звонок прозвучал снова, настойчиво... и ещё более раздражающе.
– Войдите! – резко сказал он и удивился тону своего голоса.
Дверь открылась. В коридоре стоял энсин Кирк, взгляд его ярко-карих глаз нервно метнулся из коридора вглубь тускло освещённой комнаты. Ничего не говоря, он шагнул внутрь и двери со свистом закрылись за ним.
Вулканец взглянув на него, быстро обнаружил смущение, прячущееся за внешним проявлением неповиновения. На какое-то мгновение вулканцу стало интересно, что во всех возможных мирах, привело человека на порог его дома в этот час ночи, но постепенно вернулась память, и он вспомнил про таблетки, которые несколько часов назад ему оставил Маккой. Без предисловий Спок полез во второй ящик письменного стола, достал пузырёк бензаприна и вытряхнул на ладонь две капсулы, чувствуя необъяснимую взволнованность от присутствия человека. Он протянул таблетки Кирку, но энсин не поднимал взгляда.
– Думаю, Маккой рассказал вам о моей маленькой... проблеме, – как бы про себя пробормотал человек. – Но с каких это пор каюта капитана стала аптекой? – он был зол, что всё известно, и особенно расстроен тем, что командир был проинформирован. Но почувствовав, как его решимость начинает слабеть. Кирк встретился взглядом с вулканцем.
– Доктор сообщил мне о вашем пристрастии к лидацину, – подтвердил вулканец. Кирк был такой загадкой. Он никак не мог предугадать, когда человек рассердится, когда будет смущен, когда уйдёт в себя, станет упрям и совершенно непроницаем. И тот факт, что Спок встретил энсина недавно, не отменял жуткого ощущения беспомощности. – И в ответ на ваш второй вопрос, я подумал, будет лучше для всех заинтересованных, если вы придёте сюда, а не в лазарет, – он помолчал, потом решил рискнуть. – Вы... разумеется, не хотите, чтобы стало известно, что вы... что вы испытываете затруднения, и я не верю в искреннее желание – перевестись с этого корабля. – «Так, – подумал Спок, – это покер».
Кирк поднял глаза, собравшись это отрицать, затем с глубоким вздохом расслабился и без приглашения плюхнулся в удобное кресло.
– Не возражаете, если я сяду? – спросил он.
Брови вулканца взметнулись вверх, капитан опустился в своё кресло. Блеф начался. Он молча ждал.
– Почему вас волнует это? – спросил Кирк.
Спок отвёл взгляд. Но ставки были слишком высоки, чтобы позволить страху вмешаться в логику.
– Я... говорил о вашем случае с доктором Маккоем, – начал он, пытаясь понять, куда в конечном итоге приведёт заявление, – и пришёл к выводу, что вы можете стать решающим фактором в выживании этой... вселенной.
Но Кирк рассмеялся, вернув его к действительности.
– Это всё последствия тяжёлого полёта, капитан, – смело сказал он. – Знаю, «ШиКахр» получил странные приказы, но говорить мне, что я решающий фактор, немного чересчур, не правда ли?
Вулканец вздрогнул, отчаянно оглядывая комнату.
– Логичного объяснения нет, – ответил он честно. – Я могу только сообщить, что... чувствую... что является правдой, – Спок заставил себя снова посмотреть на энсина, его глаза хотели остаться связанными с глазами человека. Он не ожидал этого. Если раньше Спок запугивал энсина, сейчас казалось, что они поменялись местами – Кирк допрашивал его. И всё же... по ощущениям это было правильно, нормально, успокаивающе. Он уступил интуиции. – Как я уже сообщил вам ранее, есть большая вероятность, что через неделю мы погибнем. На данный момент, похоже, мы, как, люди, могли бы назвать это, купили какое-то время. Но скажу вам конфиденциально, что мы ещё не в полной мере осведомлены относительно того, с чем столкнулись, ни как... исправить нанесенный ущерб, – Спок сделал паузу, пытаясь понять, правильное ли решение он принял. Но скрывая информацию ничего не добьёшься, и, возможно, будет только хуже. Ему было интересно, что думает человек, какие мысли мелькают в сообразительном уме. – В любом случае, – продолжил он немного погодя, – мы отозваны в Канусианскую систему, – Спок выдержал напряженный взгляд. – И я включил вас в десант.
У Кирка расширились глаза.
– Почему?
Вулканец колебался, он свёл кончики пальцев, желая, чтобы это действие приносило успокоение, для которого предназначалось.
– В вашем личном деле из Академии указано, что вы были весьма искусны в дипломатии, энсин, – ответил он, выбирая формальный подход. – И, поскольку несколько членов экипажа временно... выведено из строя... Я нахожу необходимым использовать ваши услуги.
Кирк уставился на вулканца, на красивом лице медленно появилась улыбка.
– Предположим, я откажусь?
Бровь Спока вновь поднялась.
– В таком случае, – ответил вулканец, – нет другой альтернативы, кроме как ускорить вашу немедленную отставку из Флота, – он помолчал. «Покер». – Вас транспортируют в космопорт на Канусе Четыре и, в конечном счёте, доставят в орионскую колонию, – Спок блефовал. Он наклонился, положив локти на стол. – Решение ваше, Джим.
Кирк встал, недоверчиво покачивая головой. Почувствовав вспышку старого гнева, он отвернулся от вулканца. Но гнев быстро исчез, уважение к командиру, прогнало его прочь.
– А что заставляет вас думать, что я не ухвачусь за шанс? – удивился Кирк.
– Вы не дурак, энсин, – ответил вулканец. – Я верю, что вы... – он замялся, пытаясь справиться с чувствами, которые вдруг накатили на него. – Я верю, что вы... я вижу вас в иной роли, чем нынешняя, я чувствую, кто вы, – заявил он, наконец. – И что вы... – Но это было нелегко говорить; вулканские дисциплины и логика боролись за выживание, – ...что вы... найдёте силы в себе, чтобы... помочь в этом деле.
Кирк покачал головой, затем повернулся к вулканцу, ему было интересно, возможно ли вновь доверять. Он хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Кирк глубоко вздохнул.
– Ладно, – уступил он, наконец. И почему-то это незадело ни сильную гордость, ни упрямое эго, чего он почти ожидал. – За всё хорошее, что сделано вами, я пойду в десант.
Вулканец слегка кивнул.
– Спасибо, – пробормотал он, сознавая нелогичность этого. – При нашей скорости, мы должны выйти на орбиту Кануса рано утром. Пожалуйста, явитесь в транспортаторную комнату в 08:00.
Кирк кивнул, внезапно почувствовав себя неловко, когда заметил две капсулы бензаприна на столе вулканца. Он повернулся к двери.
– Энсин?
Кирк остановился, но не взглянул на вулканца.
– Вы?..
Кирк покачал головой в ответ на невысказанный вопрос.
– Скажите доку, я смыл всё в сортир, – тихо сказал он, и выскользнул в коридор, прежде чем вулканец успел ответить ему.
Выйдя из капитанской каюты, Кирк, закрыв глаза, прижался к переборке. Кто-то другой велел ему сказать то, что он сказал. Кто-то в его разуме. Кирк рассеянно покрутил простое золотое кольцо Академии на левой руке, опустился на пол, его била дрожь. Кто-то ещё... «Я верю, что вы... я вижу вас в иной роли, чем нынешняя, я чувствую, кто вы».
Он глубоко вздохнул, погладив гладкий металлический корпус корабля. «Она... серебряная богиня. Время меняться...»
Молча, Кирк встал, опираясь на прохладную переборку и прислушиваясь к приятному гулу двигателей. Реальность дышала... теперь легче.

***

Кирк вошёл в свою новую каюту. Осмотревшись, он стянул рубашку, плюхнулся на кровать и закрыл лицо рукой. Несмотря на продолжительную прогулку в ботаническом саду корабля, уснуть не получалось. Разговор, состоявшийся с вулканцем сейчас, по прошествии времени, ставил его в замешательство. Снова ощутить на себе заботу было нелегко, особенно после ночи, когда умер инструктор Сорек. Друзья покинули его, их и без того было не очень много; но, несмотря на то, что неписаным правилом Академии всегда было – «каждый сам за себя», его охватывала горечь всякий раз, когда приходили воспоминания. Но теперь оказалось, что кто-то, кто должен быть чужаком, и капитаном корабля к тому же, собрался помочь ему. Но более всего беспокоило человека – проявлял заботу он... или кто-то внутри него.
Глубоко вздохнув, Кирк вскочил на ноги и сверился с хронометром: менее чем через час он должен быть в транспортаторной комнате.
Когда Кирк пошёл в ванную, чтобы принять душ и переодеться, входная дверь открылась, явив его нового соседа по каюте.
Ричардсон улыбнулся, войдя в комнату.
– Ну, – сказал он, с любопытством глядя наКирка, – она, наконец, выгнала тебя?
Захваченный врасплох вопросом, Кирк остановился.
– Разве кто-то меня выгнал? – осторожно спросил он.
Ричардсон пожал плечами, садясь на край своей кровати.
– Оттуда, где ты спал последние две ночи, – уточнил он, стягивая форменные чёрные сапоги, и бросая их в беспорядке валяться в углу. – Ты не оставался здесь, – добавил Ричардсон, – так что я, естественно, предположил, что... – он заговорщически подмигнул.
Несмотря на столь самонадеянную натуру соседа, Кирк расслабился. Ричардсон, очевидно, был не таким как Доннер.
– Нет, – пробормотал он, – «она» не вышвырнула меня, – Кирк снова направился в ванную, затем вернулся назад. – Я просто гулял в компании растений, – пояснил он.
Ричардсон рассеянно кивнул, отбросил форму и, улёгшись на спину, стал глядеть на пальцы свои ног, которыми вовсю шевелил.
– Да, – сказал он, – я много туда ходил, когда только был назначен на «ШиКахр». Всегда приятно привести свою девушку куда-нибудь, где вам ничто не напоминает о том, что мы сидим на большой потенциальной бомбе, – Ричардсон вздрогнул. – Чёрт возьми, если бы случай в инженерном закончился иначе, то куски тебя и меня разбросало бы отсюда до Толианской Империи!
Кирк задумчиво улыбнулся.
– Значит... это не просто слухи? – спросил он, садясь на край своей кровати. По крайней мере, Ричардсон, казалось, был готов поговорить о службе и не задавать много неудобных вопросов.
Энсин пожал плечами.
– Я не знаю, – сказал он, наконец. – Все в псилаборатории пытаются держать это в тайне, но... – Ричардсон усмехнулся, – Земля слухами полнится.
Кирк улыбнулся.
– Ты работаешь в лаборатории?
– Ага, – подтвердил Ричардсон. – Боюсь, что так.
Кирк нахмурил брови.
– Ты, кажется, внесебя от радости.
– Ну, – ответил Ричардсон, лениво потянувшись, – сейчас мы ввязались в видеосканирование более половины экипажа. Док держит рот на замке, но не трудно понять – что-то происходит. Чёрт возьми, – продолжал он, – когда за дверью в очереди стоит двести человек, можно поспорить, что к тому есть причина.
– Есть какая-нибудь идея по поводу этой причины?
На лице Ричардсона мелькнула улыбка.
– Ну, я хотел бы думать, что это мой фан-клуб, по крайней мере, в отношении женщин, однако в данном случае, кажется, это вспышка паранойи или чего-то в этом роде, – он снова подмигнул. – Безопасники были вооружены сачками для бабочек и булавками, так что я бы не слишком беспокоиться, Джим.
Кирк рассмеялся – впервые рассмеялся за прошедшие несколько месяцев.
– А что насчёт тебя?
Взгляд Ричардсона стал отстранённым, его лицо вдруг помрачнело; на мгновение Кирк подумал, что потерял своего нового соседа по комнате. Но энсин сделал глубокий вдох и привстал на локте, его лицо выражало огорчение.
– Я не знаю, – сказал в итоге Ричардсон. – У меня было несколько приступов.
Кирк успокаивающе улыбнулся.
– Например?
– Например... – энсин засмеялся над воспоминаниями. – Поднялся на мостик... делал вещи, которые не могу объяснить.
Кирк ждал.
В итоге, Ричардсон продолжил.
– Я просто явился на мостик, как если бы был должен.
– Ну и что? – спросил Кирк. – Что тут такого странного? – по какой-то причине, Ричардсону показалось, что он работает на мостике. Волнение. Облегчение.
– Ничего, – ответил Ричардсон. – Все знают, как туда попасть, даже люди, которым не положено это знать! – он пожал плечами, как будто для того, чтобы притупить память. – Но странно было, что я опустился в кресло навигатора и начал шутить с Сулу, как будто это было самым обычным делом в мире. К счастью, – простонал он, – это происходило в пересменку, так что капитан Спок не присутствовал на мостике. Все остальные, должно быть, подумали, что я просто дурачусь или что-то в этом роде, но... это не так.
Тот холод, который всё время висел над головой Кирка, придвинулся чуть ближе, когда он подумал о своих реакциях в каюте капитана всего несколько часов назад.
– Тебе просто казалось естественным вести себя так, – предположил он.
– Да, – Ричардсон согласился и смущенно рассмеялся. – И это ещё не всё. Когда взглянул на панель, я знал каждую кнопку, каждый маневр корабля, какой он может сделать. И при этом никогда не был обучен навигации. Я был заинтересован гуманитарными науками, научно-исследовательской деятельностью; никогда не занимался аппаратурой и не ходил на стратегические курсы. Но, клянусь тебе, Джим, я знал всё это! Я мог бы пилотировать этот корабль, также как Сулу – или, может быть, даже как Спок!
– Так что же показал твой видеоскан? – с любопытством спросил Кирк.
Ричардсон пожал плечами.
– Я... не проходил его, – сказал он и неубедительно рассмеялся. – Не спрашивай меня, почему, Джим, но... мысль о том, что машина расскажет все мои тайны, заставляет кожу покрываться мурашками, – его улыбка стала шире. – И С'Парва рядом...
Кирк усмехнулся.
– Думаю, я знаю, что ты имеешь в виду, – ответил он, легко обнаруживая у своего соседа по комнате влечение к кателланке. Медленно сформировалась идея. – Так... так почему ты – во имя науки, конечно, – сказал он лукаво, – не найдёшь какой-нибудь способ чтобы уговорить С'Парву создать телепатическую связь с тобой? – он пожал плечами, чувствуя себя расслабленно и комфортно со своим новым другом. – Из того, что я слышал о кателланцах, она будет не хуже видеоскана – и смущаться придётся меньше.
Ричардсон посмотрел на Кирка, потом моргнул.
– Ты серьёзно, не так ли?
Кирк улыбнулся.
– Почему бы и нет? – спросил он. – Ты мог бы сказать ей, что это контрольный фактор в эксперименте по созданию более «гуманного» видеоскана.
Широкая, понимающая улыбка медленно расцвела на лице Ричардсона.
– Ты знаешь, – размышлял он, – она может пойти на это, – Ричардсон помолчал, принял вертикальное положение и поглядел на хронометр. – Она выйдет в первую смену, менее чем через час, – продолжал он, как бы про себя. Наконец, Ричардсон встал с постели, потягиваясь и зевая. – И это хорошая идея, Джим – я имею в виду контрольный фактор.
Кирк пожал плечами.
– Дай мне знать, как всё пройдет, – попросил он, вставая и направляясь в акустический душ. – Я бы остался рядом, чтобы подержать тебя за руку, но мне надо быть в транспортаторной комнате через полчаса.
Брови Ричардсона сошлись.
– В транспортаторной комнате?
– Да, – крикнул из ванной Кирк, быстро подбирая комфортные параметры на механизме душа. Проведя несколько приятных минут под покалываниями звуковых волн, он открыл дверь и вышел в гостиную. Кирк залез в шкаф и снял красную шёлковую форменную рубашку.
Но Ричардсон быстро подошёл, схватил её и швырнул через всю комнату.
Джерри копался в шкафу, пока не нашёл голубую рубашку.
– Вот. Проживёшь немного дольше, Джим, – настоял он.
Кирк с сомнением нахмурился.
Ричардсон пожал плечами.
– Давай просто скажем, что на этом корабле – или, возможно, любом другом – ты не хочешь носить красную рубашку в десанте.
Кирк смеясь, покачал головой... и быстро натянул голубую рубашку.

* * *

Десантный отряд, состоящий из пяти членов, транспортированный по заданным компьютеру координатам, оказался в болотистой местности, где в изобилии росли большие деревья, напоминающие земные кипарисы. От горячих луж поднимались «дьявольские» испарения и, подобно призрачным пальцам, хватали серебристо-серое небо. Далеко на горизонте, зловеще бормотал гром, и редкие вспышки молний прорывали себе путь сквозь облака.
Капитан Спок осмотрел окружающую обстановку с выражением лица, граничащим с раздражением, затем обернулся, чтобы увидеть десант. Маккой и Кирк стояли с одной стороны; Доннер – неудачная замена Альварес в последний момент – и посол Вулкана Селон с другой. И если бы не логичная часть его разума, Спок мог бы подумать, что это кошмар. Сырой, мускусный запах достиг его ноздрей, и он уже чувствовал, что стоячая вода просачивается в его сапоги. Вулканец почти по-человечески вздохнул.
Однако этот кошмар стал значительно более живым, когда он начал ощущать, что за отрядом пристально наблюдают; даже посол Селон, который был прикреплён к «ШиКахр» на протяжении трех лет, казалось, нервничал.
Спок сделал шаг вперёд.
– Что показывает трикодер, энсин Кирк?
Кирк глядя на устройство, следовал за капитаном.
– Какие-то помехи, капитан, – доложил он. – Когда мы только транспортировались, я обнаружил гуманоидные формы жизни в четверти мили отсюда; но показания вдруг изменились. Возможно, последствия шторма.
Вулканец кивнул. Из предосторожности он потянулся за фазером, но тут на него обрушился «дождь» из копий и стрел, которые появлялись отовсюду и ниоткуда.
Спок смутно помнил, как отдавал приказ рассредоточиться, и слышал Доннера выкрикивающего в коммуникатор распоряжение о чрезвычайном подъёме.
Последнее, что Спок увидел, прежде чем почувствовал, как что-то острое кольнуло в спину с удивительной силой, был знакомый мерцающий эффект транспортатора, отправляющий Маккоя и посла Селона в безопасность на «ШиКахр». По-видимому, цепи транспортатора так же были затронуты бурей, неожиданно подумал он. Спок мог только надеяться, что Доннер, Кирк и он сам будут следующими, так как сомневался в способности людей выжить, если они будут захвачены воинственным канусианским первобытным племенем. Однако дикари не могли знать, когда и где отряд транспортируют вниз... если...
Чувствуя, что теряет сознание, Спок вынул фазер. «Если бы он мог стрелять до тех пор, пока техник транспортатора изменит настройки...»
Зрение затуманилось от усиливающейся боли, Спок мог видеть только шестерых дикарей – трое направили копья на Доннера, а трое других нацелили примитивное оружие на Кирка.
Не зная почему он это делает, вулканец перевёл фазер в смертельный режим, перекатился на бок, и, невзирая на накрывшую его волну боли, тщательно прицелившись, отправил трех дикарей к их предкам в забвение.
– Джим! – закричал он, видя решительное выражение на лице Кирка. Спок не заметил, что человек с удивительной скоростью вытащил свой фазер. – Джим!
Вспышка молнии и фазерный взрыв.
Опять, как смертоносный дождь, с неба стали падать копья.
Это было последнее, что видел Спок.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188026004.htm">переводит</a> девятую главу книги Деллы Ван Хайз "Убивающее время".

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава восьмая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава восьмая

Коммандер Тазол был нетерпелив.
Флагман «Рэйвон» вышел из гиперпространства, приближаясь к центральному командному посту Империи на Ромуле, Тазол попытался подавить нервозность, от которой сводило живот, с тех пор как началась миссия. Он думал о том, что они найдут, когда записи Первой Истории (эта история, существовала до вмешательства в прошлое Земли) сравнят со Второй Историей – изменённой историей, которая была теперь, когда миссия завершилась.
Коммандер пытался представить, с чем может столкнуться Флот, если Сарела окажется права в том, что Империя может измениться так же кардинально, как и Федерация. Если женщина даже отдалённо права в своих теориях относительно изменений в Империи, он вовсе не уверен, что хотел бы увидеть документы Второй Истории, которые находятся на Первом посту, поскольку база не могла быть защищена от тех самых гипотетических изменений. Первую Историю тщательно сравнят с нынешними записями Империи, то есть со Второй Историей.
Когда «Рэйвон» вышел на орбиту, Тазол почти с облегчением вздохнул: после страшилки Сарелы, он почти ожидал, что самой Империи больше не существует. Но знакомый монотонный голос Командного центра, поприветствовав флагман Претора, вернувшийся «домой», выдал орбитальные координаты. По крайней мере, это было в его пользу, Тазол воспользовался моментом и помолился всем ромуланским богам, чтобы его жена ошиблась.
Однако ещё один вопрос мучил Тазола: вот уже шесть стандартных дней Претор был на борту «Рэйвон», а он лишь мельком видел легенду, да и то – облачённую в накидку с капюшоном. Это мог быть кто угодно. Из-за слуг, рабов и советников, не было никакой возможности определить, кто скрывался под чёрным плащом. И вдобавок ко всему, завоевание территории Федерации начнётся после сравнительного анализа Первой и Второй Историй, на что уйдёт пара недель. Потому что, хотя перемены в Федерации должны впоследствии привести к автоматическому изменению ромуланских территориальных границ, учёные Претора отметили, что парадоксы вмешательства во время только лишь открывают возможности. Соответствующее текущим потребностям Претора завоевание по-прежнему может быть необходимым. Тазол фыркнул вслух, потирая рукой бороду и проклиная сложности.
Ждать придётся долго.
Временно заставив себя примириться со своей участью, он посмотрел на молодого навигатора.
– Ролаш, сообщите Командному Посту номер один, что мы требуем связать их основную компьютерную систему с нашей, – сказал Тазол. В его грубом тоне сквозила скука, а эбеновые глаза ярко сверкали. Мирские научные обязанности лучше оставить учёным; он удивлялся, куда исчезла Сарела. – Но не говорите им о том, что наш Флот в гиперпространстве, – добавил коммандер, подумав. – До анализа исторических данных на борту этого корабля, мы не должны раскрывать нашу истинную природу.
Он помолчал, задумчиво потирая подбородок.
– Если после анализа, мы не обнаружим никаких существенных изменений в Империи, то будем следовать стандартной процедуре, – хитрая улыбка появилась на его губах. – Воинам нужно развлечься, Ролаш, – продолжил он, – и я думаю, что нет места лучше, чем бордели Тамсор.
Выражение лица навигатора граничило с отвращением.
– Ваши приказы будут выполнены, коммандер, – тем не менее, ответил он. Его руки задвигались над панелью управления, подключая корабельные компьютеры к центральной системе на Ромуле, тут двери мостика открылась, пропуская Сарелу.
Даже не взглянув на Тазола, Сарела направилась к научной консоли, скользнула в кресло, вставила декодер в аккуратное остроконечное ушко и стала изучать данные.
– Наши агенты добились некоторого успеха, коммандер, – сказала она вскоре. Но в широких чёрных глазах вдруг проглянуло нечто похожее на страх. – Однако, – добавила она, – некоторые изменения затронули правительственную структуру нашей Империи.
Тазол почувствовал, как его кровь стынет. Изображая равнодушие, он поднялся из командирского кресла и, подойдя к жене, взглянул на данные, от волнения у него скрутило желудок.
– Ну? – спросил он.
– Очевидно, – начала Сарела, – успех агентов имел предел. Звёздный Флот существует... но не такой, как прежде, – она быстро взглянула на данные. Позже у учёных Претора будет достаточно времени для более детального анализа.
– Сто лет назад, по ромуланскому летоисчислению, – произнесла Сарела, – наши корабли атаковали планету в системе Эридана – Вулкан. Однако, – добавила она, – поскольку во Второй Истории природа вулканцев мало изучена, было неизвестно, что они также являлись расой завоевателей в далеком прошлом.
Хотя их насильственные наклонности были обузданы логикой и эмоциональным воздержанием, инстинкт выживания остался цел. Вулканцы оказались первой расой во Второй Истории, способной противостоять нападению Империи, на момент нашего нападения их научные знания находились в продвинутом состоянии. После шести месяцев сражений, вулканцы успешно проникли через наши атакующие силы и захватили несколько ромуланских кораблей-разведчиков, – она сделала паузу и взглянула на Тазола. Лицо коммандера выражало неверие.
Но он не мог спорить с тем, что было ясно написано в учебниках по истории, хотя для него эта история никогда не существовала. Вот, значит, какова Вторая История.
– Что-нибудь ещё? – рявкнул Тазол, на мгновение забыв о роли высокомерного неверующего.
Сарела кивнула, вновь взглянув на небольшой экран, расположенный на её панели.
– Хотя их корабли были больше, чем наши, корабли вулканцев в первую очередь предназначались для межпланетных, а не межзвёздных путешествий. Однако они быстро адаптировали ромуланский звёздный двигатель, и для совместного противодействия нападению военных кораблей нашей Империи, наладили контакты с соседними системами.
Она снова замолкла, остановила поток данных, затем продолжила.
– Вторая История показывает, что Претору в то время необходимо было принять решение прервать атаку на Вулкан и все системы в этом квадранте. Но из-за натуры нашего вида в сочетании с давлением со стороны Воинов Империи, которые были одержимы желанием отомстить, Претор разрешил продолжать наступление. Вулканцы рассматривались как серьёзная угроза, – добавила Сарела, – так как они были единственной расой, способной сравниться с нашей жестокостью и умом в бою.
Она взглянула Тазолу в лицо, заметила его бледность, выключила паузу.
– Три ромуланских эскадры лёгких кораблей заманили на орбиту Вулкана, создав на компьютере сигнал бедствия как бы от одного из наших кораблей. Корабли были атакованы и... побеждены, – подчеркнула Сарела. – В общей сложности захвачено семь кораблей и практически уничтожено пять других, остальная часть нашего Флота вернулась домой в Империю.
Тазол ещё на что-то надеялся, но непрерывный поток информации на экране вдребезги разбил иллюзии. Он мимолетно подумал: боги покинули его... или их убили где-то на перекрёстке Времён. Тазол отвернулся. Гнев перерос в негодование, а оно превратилось в страх. Страх же трансформировался в отчаяние. В любой Истории, казалось, победа была не разрешенной ромуланцам роскошью.
Сарела продолжила.
– В то время в галактическом масштабе не было единой формы правления. Однако, вскоре после нашего нападения на Вулкан, их Верховный Совет создал основу для Межзвёздного Союза Планет. Вулканский Верховный Совет также сыграл важную роль в строительстве семи звездолётов, так возник Звёздный флот. Из этих кораблей он и состоит до сих пор, – она замолчала, внимательно изучая данные. – С этого момента информации крайне мало – это связано с тем, что наших разведчиков на территории Союза легко обнаружить, их деятельность впоследствии... прекращена.
Не дожидаясь, продолжения, Тазол вернулся в святилище своего командирского кресла, с размаху опустившись в него. Коммандер отметил, что взгляды команды мостика сосредоточились на нём.
– Полагаю, вы находите эту информацию забавной, Сарела? – горячо упрекнул он жену, ища кого бы обвинить, кто-нибудь, но не себя. Тазол чувствовал оцепенение внутри. «Холодно... страшно». Он закрыл тяжёлую стальную дверь, ведущую к этим мыслям; Воинам не разрешено испытывать страх.
Повернувшись в кресле, Сарела смотрела на мужа с нескрываемым пренебрежением.
– Я всё ещё ромуланка, – заметила она. – И данная информация меня беспокоит – ведь это серьёзно ограничивает нашу деятельность в будущем, – Сарела слегка улыбнулась. – Но я ожидала нечто подобное, если вы именно это хотите знать, коммандер. И такой поворот событий должен был предвидеть наш любимый Претор.
Глянув на данные, она продолжила.
– Хотя история Земли была изменена настолько, что Терра не создала Объединенной Федерации Планет, наши агенты не смогли учесть другие стабильно существующие миры, такие, как Вулкан и Органия – которые бы, в конце концов, создали галактическое правительство даже без первоначального влияния Земли. То есть именно так, как это и произошло во Второй Истории, – категорично заявила Сарела. – Хотя сейчас их Звёздный Флот значительно меньше, чем раньше, около половины своего первоначального размера, он теперь контролируется в основном вулканцами. И в обеих историях, Тазол, даже вы должны признать, вулканцы во многом вполне способны быть нам равны.
Тазол не отвёл глаз, страх оставил его, сменившись холодной решимостью.
– Но вулканцы – доброжелательные дураки! – прошипел он, сильно ударив кулаком по подлокотнику командирского кресла. – Огонь оставил их кровь, когда они выбрали мир и логику, а не завоевания! Они могли быть на нашей стороне в бою против слабых, но стали слабы сами, довольствуясь своими компьютерами и культурой, – он выплюнул это слово с ненавистью, поморщившись, словно откусил некий незрелый инопланетный плод. – Они отказались от своих воинских обрядов ради скуки и рабства мирной жизни!
– Может быть, – согласилась Сарела. – Тем не менее, возможность того, что они сойдут с избранного ими мирного пути, всегда существовала. Что и случилось после нашего вмешательства в прошлое. Вулканцы больше не благодушные и доброжелательные существа из Первой Истории, Тазол, – заметила она, указывая на поступающие данные. – Для нас они сейчас даже более серьёзный противник, чем раньше, и противник, который понимает нашу сущность, может быть, лучше, чем мы сами, – Сарела опять взглянула на экранчик, увидев лишь незначительные структурные изменения в самой Империи, информация продолжала поступать в компьютерные системы «Рэйвон». – Наши границы несколько больше, чем были до проникновения агентов в прошлое Земли, – продолжила она, – но границы всё же остались. Мы далеки от непобедимости – и наше положение лишь немногим лучше, чем прежде.
Она раздраженно покачала головой, встряхнув гривой чёрных волос, ниспадающих по её стройной спине.
– Конечно же, вы должны понимать, что у нас, так же мало надежды одолеть эти семь звездолётов, как и предыдущие двенадцать!
Расстроенный Тазол искал крупицу надежды, которой, казалось, больше не было в любой вселенной.
– Сканировать банки данных разведки на поверхности Ромула, – приказал он. – Каков военный потенциал звездолётов, имеющихся сейчас у Союза?
Взгляд Сарелы вернулся к терминалу.
– Эти семь звездолётов только слегка отличаются конструкцией от кораблей из Первой Истории. Питание – дилитиумное; максимальная критическая скорость – варп-десять; варп-семь максимальная безопасная скорость, – быстро сравнив факты, которые она помнила из Первой Истории, Сарела нажала ряд кнопок, выведя схемы звездолётов из обеих Историй на обзорный экран. По большей части они были идентичны.
– Мощность фазеров и фотонных торпед точно такая же, как раньше. Примечательно, что ненасильственные методы, использовались при любой возможности. Однако, во Второй Истории вулканцы не колеблясь убивали, если это было необходимо для защиты планет находящихся в юрисдикции Союза. Очевидно, на протяжении семидесяти лет были случаи вторжения ромуланских кораблей на территорию Союза, но с незначительным успехом. Согласно Второй Истории наши границы оставались неизменными на протяжении более сорока стандартных лет; и обе стороны недавно подписали Договор, запрещающий каждой из сторон нарушение Нейтральной Зоны. По сути, – заключила она, – мы столкнулись именно с тем, с чем сталкивались раньше, но теперь всё под контролем вулканцев, которые, несомненно, способны на гораздо большее вероломство, чем их человеческие аналоги из Первой Истории.
Тазол грустно хмыкнул, ему было интересно – Претор просто сорвёт знак командира с его плеча или станет пытать до смерти. Это была не его вина... но Претор не ласков с потерпевшими поражение.
– История Земли? – задумался он, решив взглянуть на всё под новым углом, возможно, что-нибудь проясниться. «Претор не даст нам прожить достаточно долго, дабы не стало известно, что ещё один из его «нетерпящих неудачу» планов не удался». Он попытался отбросить навязчивую мысль.
– История Земли показывает, что наиболее значимые изменения, произошли сразу же после убийства доктора Палмера и двух его помощников, которые сформировали бы основу Объединенной Федерации Планет, – ответила Сарела. – После того, как эти люди были ликвидированы, история Земли претерпела радикальные изменения. Фракция, выступающая за исследование космоса, потеряла большую часть своего статуса, когда доктор Палмер «исчез», некоторые ключевые политические фигуры полагали, что он и его сообщники сбежали, чтобы избежать объяснения «неудобной информации» касающейся мистификации контакта с инопланетными цивилизациями. Конечно, – добавила она, – за этот слух ответственны наши агенты; на Земле же чиновники просто использовали это как предлог, чтобы покончить с тем, что потом было названо возрождением космической гонки, – Сарела быстро проглядела незначительные исторические инциденты, затем продолжила. – Через несколько лет у Земли начали исчерпываться природные ресурсы; её нации вели борьбу между собой до тех пор, пока окружающая среда не оказалась почти полностью разрушеной.
Вулканские корабли-разведчики установили контакт с терранским правительством шестьдесят пять лет назад – по времени Второй Истории – и Земля присоединились к Союзу, официально же её приняли через пять лет после первого контакта. Под чутким руководством Союза была снижена перенаселённость Земли, за счёт переселения на планеты класса М по всей галактике, – она помолчала. – Тут говорится о том, что в качестве компенсации за эту помощь Союз восстановил принудительный призыв в армию. Люди обладают замечательной приспособляемостью к условиям космического корабля, тем не менее, призываются в основном асоциальные личности. В любом случае, – заключила Сарела, – теперь есть терране добровольно служащие на космических кораблях, у многих высокие должности.
Взглянув на Тазола, она быстро вернулась к экрану.
– По сути, коммандер, наши агенты сделали то, что им приказали, – заметила Сарела. – Они убили людей, которые заложили бы основу Федерации. Однако, несмотря на то, что Федерация, какой мы её знали в Первой Истории, была уничтожена, Союз возник в другом виде. Земля не играла никакой роли на начальном этапе создания... но это сейчас неактуально. Она существует, Тазол.
Тазол смотрел прямо перед собой, не понимая парадокса.
– Мы потерпели поражение. Снова, – очень тихо прошептал он.
– Мудрецами Ромула сказано, что история никогда не может быть изменена искусственно, так как однажды это уже произошло естественно. Вмешаться можно лишь в незначительные инциденты; и вы должны согласиться, что Земля – одна из миллионов планет – незначительна, по сравнению с галактикой. Хотя наши агенты эффективно изменили роль Земли в Федерации, они не могли уничтожить саму концепцию. Её важность была очень велика, память о ней слишком глубоко укоренилась в атомах вселенной.
Тазол закатил глаза к потолку.
– Лучше приберегите ваши поэтические объяснения для Претора, – пробормотал он, грустно оглядывая усталыми глазами мостик. – Я должен сообщить слугам Его Величества текущее состояние дел в нашей Империи – и я не думаю, что он найдет информацию приятной, – Тазол откинулся в кресле, его интересовало, не в последний ли раз происходит это. – Однако... его не так легко отпугнуть; и я подозреваю, что он пожелает спланировать стратегию, прежде чем нападать на Союз, – это была мимолетная надежда.
– Нападение на Союз? – повторила Сарела.
– Это наш ромуланский путь, – напомнил ей Тазол. Но при этом гадая, будет ли он жив к моменту нападения. Вестники плохих новостей часто встречают быстрый конец. И в тот краткий миг, Тазол понял, что хотел бы никогда не слышать об Империи, никогда не видеть «Рэйвон», не знать, что значит быть ромуланским Воином. Вдруг поля и фермы показались самым подходящим местом во всех мирах.
Он на мгновение закрыл глаза, прежде чем поднялся из кресла и направился прочь с мостика. И всё же... когда Тазол вспомнил обещанную власть, это было не так трудно проглотить. И в момент абсолютного высокомерия, он представил себе, что Воины его корабля, его клан, несомненно, будут ему верны... даже если бы офицеров Сарелы или Претора не было. Слабая улыбка грозила появиться на полном лице, но Тазол не позволил.
– Есть ещё кое-что, Тазол, – окликнула его Сарела, когда он достиг дверей лифта. – Мы переместились. Только на борту нашего корабля будут помнить хоть что-то из Первой Истории – но мы больше не можем вести себя по-старому. Мы должны научиться новым обычаям и поведению, которые не являются частью нашей памяти.
Тазол взглянул в её сторону покрасневшими и усталыми глазами.
– Что ты говоришь, жена? – удивился он. – У меня нет времени или терпения скорбеть с тобой.
Сарела стояла, оглядывая мостик.
– Мы уже не те существа, которые вошли в гиперпространство, пока наши агенты были в прошлом Земли. Мы теперь – призраки, Тазол – призраки другого времени и места, мощи Империи, которой больше нет, – в широко раскрытых карих глазах Сарелы отражалась печаль, она же звучала в её голосе.
Но Тазол только кивнул. Он уже начал осознавать истину более чем ясно. В промежуток времени, казавшийся лишь мгновением в тёмных объятьях гиперпространства, всё, что он знал, было безболезненно стёрто... изменилось... неуловимо изменилось. И всё ради завоевания – с горечью подумал Тазол. Если бы это было хоть немного стоящим, когда же остальная часть реальности начнет рушиться.
И всё же, он был Воином, лояльным к песне меча. Его скорбь о прошлом не будет длиться долго... и Тазол уже начал разрабатывать план.

***

Коммандер Тазол беспокойно расхаживал возле каюты, где поселился Претор, гадая, когда у него появится возможность встретиться с ромуланским правителем лично. Таинственная личность, поднявшаяся на борт его корабля и забравшая всю палубу Воинов для своего использования, всё ещё оставалась неизвестной, и увидеть её было невозможно. Несколько часов назад слуги Легенды забрали всю информацию и полный сравнительный анализ Второй Истории в огромную каюту, сказав Тазолу ждать. Как Воин, он устал ждать; а как человеку ему надоело играть в невхожего к номинальному начальнику исполнительного слугу.
Пришёл и ушёл ещё один час и, наконец, двойные двери разъехались в стороны, явив двух советников Претора. Оба были одеты в богатые одеяния, с украшенными драгоценными камнями церемониальными кинжалами на шёлковых поясах и дисрапторами изящно притороченными к верхней части чёрных замшевых сапог. Тазол же поймал себя на том, что при этом размышляет о трёх никак не связанных вещах.
Во-первых, казалось нелогичным то, что Претор всегда выражал обеспокоенность по поводу бедности ромуланских систем; тем не менее, его ближайшие советники носили лучшие одежды и драгоценности. И Дворец, как слышал Тазол, был похож на то, что некоторые земляне, возможно, назвали бы «небесами».
Во-вторых, по слухам, личные рабы Претора – это прелестные женщины-пустышки, служащие на публике красивым приложением к его трону, а наедине – компанией Претору в постели. Но пока Претор был на «Рэйвон», Тазол видел только мужчин: научных консультантов и писцов-рабов – все они были молоды и недопустимо красивы.
И, в-третьих, насколько каждый в Империи знал, нынешний Претор не произвёл никаких потомков, которые унаследовали бы титул после его смерти. И если нет потомков мужчин, традиция однозначна: новым Претором должен быть Воин, который сможет победить всех других в бою.
Губы коммандера сложились в хитрую улыбку, когда он начал видеть свой путь чуть более ясно.
Но его мечтания были прерваны, один из советников шумно прочистил горло, придавая себе внушительный вид, что Тазол нашёл противным.
– Претор предоставит личную аудиенцию вашему офицеру по науке, – заявил без предисловий мускулистый мужчина. Но тон его не оставлял сомнений – Претор недоволен полученной информацией. – Вы немедленно приведёте его сюда, коммандер Тазол.
Тазол почувствовал смесь гнева, страха и у него перехватило горло. Он ощутил вкус желчи. Его не только используют на побегушках, но теперь похоже, что Сареле будет предоставлена честь, которой лишили его. Тазол открыл рот для протеста, но потом быстро сжал губы, вспомнив, что это бесполезно... или же будет только хуже.
Он склонил голову.
– Мой научный консультант является также вторым в команде... и моей женой, – заявил коммандер.
– Ваши личные дела меня или нашего Претора не касаются, – без колебаний ответил мужчина. – Она должна явиться сюда немедленно!
Краска стыда за поражение залила суровое лицо Тазола, но он заставил себя ответить правильным салютом.
– Будет исполнено, лорд, – ответил коммандер сквозь болезненно сжатые зубы. Только в лифте его гнев вышел наружу. Он уже представлял самодовольный взгляд Сарелы, в тот момент, когда она узнает о приказе.
В момент отчаяния Тазол коснулся меча на боку... и ему захотелось знать, что всемогущий Претор подумает, если капитан «Рэйвон» покончит с собой.
Но он отбросил эту мысль, прежде чем она очаровала его своей романтичностью, и нажал кнопку, посылая лифт на мостик. Только одна приятная мысль осталась в живых в его мозгу: если покатятся головы в память умершим планам галактического господства Претора, возможно, что такая голова будет принадлежать прекрасной Сареле... а не ему.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p188002604.htm">переводит</a> восьмую главу книги Деллы Ван Хайз: «Убивающее время».

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"

---

Делла Ван Хайз: «Убивающее время». Глава седьмая.

Переводчик:  T*Jul.
Бета:  Алгиз.
Что было в предыдущих главах.

Глава седьмая

Энсин Кирк уставился себе под ноги, стараясь не показать на лице испытываемую нервозность. Несмотря на попытки избежать конфронтации с вулканцем, капитаном «ШиКахр», он, в конце концов, был пойман в ловушку – очень эффективно и смущающе – не кем иным, как Доннером. Кирку показалось, что энсин испытал огромное удовольствие, затащив его в лифт и затем насильно доставив в каюту капитана. Теперь Кирк стоял и ждал. Он много слышал о капитане Споке: кто-то говорил хорошее, кто-то плохое, все – что он строг; энсин подозревал, что бесполезно пытаться объяснить свою ситуацию непреклонному командиру-вулканцу.
Синяки на его лице были тщательно скрыты лечебной косметикой, которую он украл из корабельного склада; но его левый глаз ещё болел, а мышцы онемели и ныли.
Пока Кирк стоял, глядя в пол и размышлял, он мог наблюдать вулканца, методично просматривающего стопку документов и дисков, аккуратно сложенных на столе. И, хотя Кирк слышал сплетни о каких-то необычных приказах, он не ожидал, что капитан оставит секретные материалы в свободном доступе. Он внимательно посмотрел на капитана, вспоминая приснившийся прошлой ночью; что-то (или кто-то) – затрепетало внутри него.
– Энсин Кирк? – мертвенно-спокойным голосом спросил капитан, когда по внутренним ощущениям прошли века. И всё же вулканец не поднял взгляда от документов.
– Прибыл по вашему приказанию... капитан, – доложил Кирк, заставив себя стать в позу подчинения, что причиняло боль почти такую же, как синяки. Он и так чувствовал себя не на своём месте, обращаясь к вулканцу в такой манере. Большинство его преподавателей в Академии были вулканцами; но было что-то в этом конкретном капитане звездолёта, что бросало вызов обычным представлениям о них. В Академии – до инцидента, который привёл к его отчислению с командного курса – Кирк привык к спокойным манерам вулканцев, отсутствию похвалы, даже когда проделанная работа была исключительной. Но в этом вулканце он чувствовал что-то ещё – огонь под холодной логичной командной позой. В краткой необъяснимой вспышке, Кирк вдруг увидел себя на месте капитана: он сидит на другой стороне большого рабочего стола, одетый в знакомый тёмно-бордовый командирский шёлк... но даже это видение не совсем верно. Его внутренний взор увидел золотой и синий цвета: объединяясь и сплетаясь друг с другом, они образуют союз и взаимопонимание. Идеальный баланс для звездолётов.
Но реальность медленно вернулась. Такого баланса не существует, сказал себе Кирк, отогнав прочь нелепый образ.
Он молча ждал.
Наконец, вулканец поднял голову, внимательно посмотрел на Кирка – и удивленно поднял бровь. T'lema – тот, кто приходил в его сны. Спок пристально и долго смотрел на человека, чувствуя, что время для него застыло. Не было никаких сомнений: пылкие карие глаза, почти вызывающая поза, мускулистое тело, локон перепутанных волос, упавший на лоб. Но он не видел узнавания в Кирке. Бровь медленно опустилась, когда вмешалась логика. Это не невозможно, сказал себе вулканец, просто он видел голограмму Кирка вместе с другими переданными документами. Так же, как возможно, мог бы видеть его в сообщении от Командования Флотом, Кирк не неизвестен, особенно после инцидента в Академии.
Однако... было что-то другое; то, что не определялось логикой. Молодого человека назначили энсином на «ШиКахр», когда все другие дисциплинарные меры не увенчались успехом, и хотя Спок не одобрял талосианское устройство – оно, по существу, усугубило проблемы этого человека – так же он не одобрял подготовку персонала для службы на звездолёте против их желания. В любой момент безопасность корабля может зависеть от исполнительности каждого человека, и, поскольку Кирк не хотел служить на «ШиКахр», в его назначении большую роль сыграла бюрократическая политика. Нелогично, в лучшем случае.
Споку было неважно, что молодой энсин когда-то учился на командном курсе, но потерял место и интерес, когда после убийства главного инструктора Сорека странный ряд событий указал на виновность Кирка. После вынесения приговора, припомнил Спок, Кирк более года пробыл в тюрьме; в попытке узнать правду применяли талосианское устройство, и, наконец, его призвали в Академию, как только стало очевидно, что он либо не помнит ночь убийства, либо отлично тренирован, чтобы не раскрыть правду даже под самыми жесткими способами дознания. В любом случае, предположил Спок, Звёздный Флот, должно быть, считал его слишком ценным активом, чтобы списать.
Вулканец откинулся в кресле, продолжая наблюдать за высокомерной позой человека... в отличие от подавленного выражения лица.
– Энсин Кирк, – наконец, повторил он, – вам было приказано явиться на службу к 08:00 в понедельник утром, а затем в то же время в течение трех последующих дней. Могу я спросить, почему вы не сочли нужным это сделать?
Кирк почти незаметно сжал челюсти.
– Капитан Спок, – начал он оборонительным и холодным тоном, – уверен, что вы знаете, что я не хочу находиться на этом корабле. И очевидно, что другие члены вашего экипажа, так же против моей службы, как и я, – он поднял глаза, но стал смотреть поверх головы вулканца. – Я прошу немедленного официального увольнения – с позором или как-то иначе, это не важно.
Тон человека был бесцветным, но Спок чувствовал что-то более глубокое.
– Конечно, вы понимаете, энсин, что были призваны в Звёздный Флот, потому что сопротивлялись традиционным на Земле формам наказания, в сочетании с тем фактом, что ранее учились на командном курсе, – он остановился, внимательно глядя на энсина. – Если бы вас уволили теперь, что невозможно при нынешних обстоятельствах, то отправили бы на Орион в реабилитационный центр на всю оставшуюся жизнь. И я уверяю, вы найдёте, это гораздо более унизительным, чем любые предубеждения, с которыми можете столкнуться на борту этого корабля.
Кирк равнодушно пожал плечами.
– Я не так уверен в этом, – резко сказал он, не обращая внимания на желание услышать сострадание в знакомом голосе.
Вулканец не ответил, встал и прошёлся по каюте. Он повернулся, бросил на энсина насмешливый взгляд, затем вернулся и опять сел в кресло. Капитан внимательнее посмотрел на человека, и на миг подумал, что уловил у него лечебную пудру на щеке, но не придал этому значения. Освещение может сыграть шутку даже с самым наблюдательным.
– Энсин, – наконец, сказал он, – я буду говорить открыто в надежде, что это позволит вам понять обстоятельства, прежде чем вы примете иррациональное решение, которое может негативно отразиться на вашем будущем, – Спок помолчал, нахмурив брови. На мгновение время качнулось, затем снова побежало вперёд. Но за это мгновение, он почувствовал контакт с этим человеком, знал, что доверие может быть оказано... и получено в ответ. Нелогично при данных обстоятельствах, подумал вулканец. Тем не менее, впечатление было абсолютно точным. – Есть назначенные на этот корабль люди – мужчины и женщины, которые изначально не хотели здесь быть – но всё, в конечном счёте, так или иначе, уладилось. Поскольку вы, очевидно, изначально посещали Академию с высокими целями...
– Это было шесть лет назад, – прервал его Кирк, всё ещё не глядя на вулканца. – Всё было по-другому... и я был другим, – «Я был другим». В этом было зерно истины. На мгновение, Кирк словно прислушался к другому человеку – человеку, которого когда-то знал; может быть, даже человеку которым когда-то был... или хотел быть. Он отбросил странную мысль, сказав себе, что это не более чем остаточный эффект от ментального зондирования машины-демона... талосианского устройства.
Вулканец указал на свободный стул.
– Пожалуйста, садитесь, энсин, – попросил капитан. Обсуждение займёт больше времени, чем он изначально предполагал, и, хотя у него, безусловно, были более неотложные дела, нежели общение с энсином, Спок обнаружил, что не в состоянии прекратить этот разговор.
Но человек покачал головой.
– Я предпочитаю стоять, сэр, – ноздри раздулись от гордости, широкие плечи бессознательно напряглись.
Вулканец отметил это.
– Как хотите, – признал он. – В любом случае, вам, несомненно, известны слухи о наших текущих приказах, энсин?
Кирк кинул взгляд на вулканца. «Как ответить на такой вопрос? Подтвердить это, и признать, что по кораблю ходят слухи – все прислушиваются к слухам и полученным секретным материалам. Отрицать это и поймают на лжи... ещё хуже». Он подумал, что если вулканец проверяет его, и неискренне улыбнулся.
– Даже если я услышу, что весь Флот брошен на доставку в земные магазины денебианских илистых червей для наживки – это не станет правдой, не так ли? – колко спросил он. – Так что, при всём уважении, слухи, как источник информации не так уж и хороши.
Спок наклонился вперёд, и, опёршись локтями о стол, сложил кончики пальцев. Его глаза потемнели. Объяснение с этим упрямым человеком займёт больше времени, чем ожидалось, а время – дорого, напомнил он себе. Примерно через пять дней в Нейтральную Зону прибудут два звездолёта. И в соответствии с планом, содержащимся в послании адмирала С'т'кала, нападение на Ромуланскую Империю должно начаться через два дня после этого. Ему необходимо перейти прямо к сути.
– Энсин Кирк, вам не нужно отвечать мне уклончиво – я здесь не для того, чтобы судить вас. По правде говоря, мы все очень скоро можем быть мертвы – если доктор Маккой и я не сможем понять какая неизвестная сила без предупреждения ввязывает Союз в войну с ромуланцами, – он продолжал удерживать взгляд Кирка, почти вынуждая человека не отводить глаза. Это была трудная задача.
Кирк неловко заёрзал.
– Почему вы мне всё это говорите?
Вулканец поднялся, перегнулся через стол, и оказался лицом к лицу с человеком, Кирк не попытался отстраниться, это несколько удивило Спока.
– Потому что я убежден, что вы как-то... в это вовлечены. – Вулканец закрыл глаза, и пожалел, что не владеет земным языком чуть лучше. Его заявление прозвучало скорее как обвинение, чем возможность. – Другими словами, энсин Кирк, я подозреваю, что вы могли бы оказаться ценны доктору Маккою и мне.
Кирк с любопытством прищурился.
– Почему?
Вулканец снова сел, ещё раз указав на кресло, и удивился, когда Кирк смягчился и опустился в него.
– Я знаком с вашим личным делом, энсин, – объяснил вулканец. – Талосианское устройство запрещено как метод наказания и вам больше не нужно его опасаться. Впрочем, это не имеет отношения к делу, – он замолчал, чувствуя странное сочувствие к этому чужому человеку. – Однако, – добавил Спок, – вы должны понять, что талосианское устройство может быть использовано в интересах Союза, особенно в нашей ситуации.
Кирк моргнул, подозрительно сведя брови.
– Что вы имеете в виду, капитан?
Откинувшись в кресле, Спок внимательно взглянул на человека.
– Мне нужна ваша помощь – но я не могу приказать вам сотрудничать. Доктору Маккою стало известно, что... безумие... которое, по-видимому, распространяется по всему Союзу, затрагивает глубины мозга. Для того чтобы лучше понять это явление, мы призываем членов экипажа – на добровольной основе – представить полный видеоскан.
Кирк внутренне похолодел. Он отвернулся, боясь встретиться с тёмными глазами, которые казались почти умоляющими.
– Забудьте об этом, – пробормотал Кирк, подавляя дрожь, скользнувшую вверх по рукам. – Я уже достаточно видеосканирован, – и всё же, отказывая вулканцу, он испытал чувство глубокой личной неудачи, как если бы разочаровал близкого друга.
Вулканец очень долго молчал.
– Хорошо, – наконец ответил он. – Выбор за вами, ибо, как уже сказал, я не буду принуждать вас к сотрудничеству, – Спок помолчал, продолжив говорить только тогда, когда стало очевидно, что энсин не собирался отвечать.
– Известно, что я не одобряю талосианское устройство, оно является опасным инструментом, несмотря на то, что его считают эффективным. – Вулканец напомнил себе, что он разбирался с гораздо более непокорными личностями, чем Кирк, и знал, что справится с ним, если бы они смогли достичь хоть какого-то взаимопонимания. Но... сначала должен быть уничтожен страх. И ещё – люди, подобные Кирку не принимают доброту легко, даже когда её предлагают под логичным предлогом. – Если вас по-прежнему тревожат кошмары, которые являются результатом воздействия талосианского устройства, я проинструктирую доктора Маккоя, чтобы...
– У меня нет кошмаров! – солгал Кирк, повысив голос. Он подумал, знание, что вулканец может видеть его насквозь, сбивает с толка, но всё-таки продолжил: – Я просто не люблю, когда мой мозг обобран, как, чёрт возьми, плодовое дерево!
Вулканец наклонился вперёд. Время уходило.
– Первоначально, – начал он, – вы утверждали, что невиновны в преступлении, за которое были осуждены, но позже изменили свои показания, признав вину. Почему?
Кирк ничего не сказал, и, как отметил вулканец, до этого ничего не выражающее лицо энсина отразило упрямство.
– Вы негодуете из-за того, что невиновны? К тому же, чувствуете, что вы, возможно, должны быть коммандером, а не энсином? – он знал, что сейчас не может беречь чувства человека – если хочет найти источник проблемы. Но у него было ощущение очень близкое к боли от того, что делает. Боль была похоронена и скрывалась где-то там, под годами вулканской дисциплины. На мгновение Спок закрыл глаза, в поисках баланса логики, который внезапно показался очень далеким.
– Не всё ли равно теперь, капитан? – тихо спросил Кирк. – И, кроме того, что бы изменилось? Я был осужден, не так ли? – сам он не помнил ночи, когда был убит Сорек; так как был настолько пьян после вечеринки с пуншем у Финнегана, что даже не помнил, проходил ли через парк к общежитию, как впрочем, и не помнил, убивал ли он своего инструктора-вулканца.
– Это правда, что вы были осуждены, – согласился капитан. – Однако, – указал Спок, – признание виновным не обязательно означает вину, – он также сознавал, что Кирк уже наказан строже, чем большинство людей могло выдержать. Как командир звездолёта Спок знал о талосианском устройстве; как учёный на Вулкане, он когда-то был настолько глуп, чтобы испытать его на себе. Ночных кошмаров было достаточно, чтобы Спок попросил Вулканский Высший Совет запретить применение машины на всей территории Союза. После продолжительной дискуссии Совет согласился, но к этому моменту Кирк уже подвергся воздействию устройства. От этого Спок ощутил нелогичную вину. Он должен был быть там… Подняв бровь, Спок приказал себе вернуться к реальности.
– Мне также известно, что ваш разум был устойчив к веганским мысленным зондам и сывороткам правды, которые, при нормальных обстоятельствах, доказали бы вашу вину или невиновность, – он переводил дыхание, когда заметил, что Кирк на самом деле, прислушивается к его словам. Это была приятная перемена. – Психиатры, назначенные в вашем случае, не могли предположить особой сопротивляемости, и вы, насколько я помню, были осуждены в основном по косвенным доказательствам.
Кирк уклончиво пожал плечами, скрывая за равнодушием память о талосианском устройстве.
– Вы не понимаете, убивают все. Разве это не закон природы? – он слегка поморщился, когда мышцы на его лице напряглись.
– Нет, энсин, это не так, – возразил Спок, и голос его вдруг стал мягким. – Это, к сожалению, закон многих примитивных культур, но не закон природы, – он встал, более внимательно посмотрев на бледное, осунувшееся лицо Кирка. – И это недопустимо на борту данного корабля.
Подходя ближе, он наклонил голову, слабый запах косметики достиг его носа. Он рассеянно протянул руку, чтобы коснуться щеки человека для подтверждения собственных предположений, но остановился, увидев испуганный взгляд Кирка. Бровь вновь поднялась, реакция Кирка была достаточным доказательством.
– Кто ответственен за это? – строго спросил Спок.
Кирк отвернулся.
– Никто, – солгал он, покраснев от смущения. – Я... я напился у себя в каюте и в темноте упал на переборку, – но Кирк понял, что его ложь была очевидна. Он нервно взглянул на дверь с мыслью бежать.
Словно почувствовав это желание, вулканец преградил ему дорогу.
– Может быть, вы могли бы сделать лучше, попросив себе непьющего соседа, энсин, – предложил он небрежно. На мгновение Спок почувствовал себя неспособным справиться с непростой ситуацией. Люди сохраняли столь хрупкий баланс – баланс между гордостью и компромиссом, гневом и благодушием, правдой и обманом... между любовью и ненавистью.
В прошлом Доннер был проблемой для меня, – как бы про себя продолжал Спок, – и, несмотря на его способности, я не раз рассматривал возможность его перевода на планету, – он посмотрел на Кирка, желая, чтобы человек встретился с ним взглядом. – Я должен был догадаться, что его агрессивный характер, в конечном счёте, снова заявит о себе, – по неизвестной причине, он ощущал неестественное желание защищать Кирка.
– Это не Доннер, чёрт возьми! – взорвался Кирк. Он почувствовал, как в душе растёт гнев – тот самый гнев, который втягивал его в драки в застойных тюрьмах на Земле, тот самый гнев, который всегда приходил в самое неподходящее время. – Это была только моя собственная неуклюжесть, вот и всё! И мне не нужен другой сосед; я хочу в отставку! – он поднял горящий взгляд, скрывая страх за вспышкой ярости. – Я должен ещё кого-нибудь убить, чтобы убраться с летающего Алькатраса, или вы всё же удовлетворите мой запрос раньше, чем я что-нибудь предприму, капитан Спок?
Неготовый к психическим излияниям, которыми сопровождались словесные оскорбления, Спок отступил назад. И все-таки краткое соприкосновение разумов было привычным, дружеским. Даже в гневе, ненависти... это сохранялось. Он сделал глубокий вдох, выпрямился, и похоронил собственные внезапно нахлынувшие эмоции под маской командира. Придя в себя, Спок вернулся к столу.
– Давайте попробуем понять друг друга, энсин Кирк, – начал он. – Угрозы на меня не действуют, и я не обязан их терпеть, – Спок на мгновение замолчал, изучая сердитое выражение отрицания на лице Кирка. – Я не потерплю физического насилия над любым членом экипажа, – продолжил он, тоном значительно более мягким. – Приказываю, чтобы вы сказали, кто несёт ответственность за побои.
Но Кирк молчал и был недвижим. За время своего заключения, он узнал, что это значит, не болтать лишнего.
– За свои проблемы отвечаю только я, – в конце концов, заявил Кирк. – И мне не нужен покровитель! Держите вашу сентиментальность при себе, Спок-полукровка! – он двинулся к двери, остановившись, только когда услышал звук активированного капитаном авто-замка.
Вулканец встал между ним и дверью. «Полукровка». Слово висело где-то за пределами реальности.
– Хорошо, – пробормотал он. – Сейчас я приму это, как ваш ответ. Однако, – продолжал Спок, – я также посоветую квартирмейстеру, чтобы он изменил место вашего проживания; немедленно.
Кирк почувствовал, как краска отхлынула от его лица, услышав приговор в ставшем неожиданно зловещем голосе. Вот теперь он действительно сделал это. Он был не просто наркоман, слабак и трус в глазах Доннера – но ещё для своей защиты получил новую каюту... Кирк уже слышал насмешки Доннера, мог почувствовать удар бугая, ладонью по лицу – шлепок, какой дают непослушному животному. Он поднял взгляд, отчаяние заполняло его глаза, Кирк отбросил гордость первый раз в жизни.
– Я, капитан Спок, я... прошу прощения за мою вспышку, – но больно извиняться, когда этого не должно было быть. Спок другой. – Если вы не собираетесь отправлять меня в отставку, то я хотел бы остаться там же, – он ждал, слушая стук своего сердца.
Спок очень долго и холодно изучал его.
– Я уже отказал вам в отставке, энсин, – напомнил он Кирку. – И, поскольку вы не говорите, кто несёт ответственность за ушибы, то не оставляете мне выбора, кроме как перевести вас в другую каюту и изменить место работы, – он сделал паузу. – Несмотря на то, что вы, возможно, слышали о службе в Звёздном Флоте и обо мне лично, вы поймете, что жизнь здесь может быть вознаграждена, если позволите. – «В случае, если кто-либо из нас доживёт до следующей недели…» Спок подождал, и, как и ожидалось, ответа не получил, кроме закрытых глаз поверженного энсина. На нелогичную секунду, он обнаружил, что думает о будущем – при этом Кирк был на его стороне… Как-нибудь, сказал себе Спок, он найдёт способ обойти приказы С'т'кала. «Как-нибудь... они должны выжить». – Между тем, – сказал он, вернувшись к насущной проблеме, – вы обязаны явиться в лазарет, чтобы определить степень повреждений и начать их лечить.
Наконец, ожесточённые карие глаза обратились к нему.
– Я бы предпочёл не делать этого, сэр, – сказал он голосом, который был как дерзким, так и умоляющим.
– Именно поэтому это приказ, а не просьба, энсин Кирк, – ответил Спок, используя власть, которая по ощущениям для него была чужой и неестественной. Он отвернулся. – Вы свободны.
Долго не было ни звука. Потом, как казалось, через часы, раздался звук удаляющихся шагов. Осторожно, уголком глаза вулканец посмотрел на уходящего человека; и в его разуме всплыла мысль, которая могла прийти из очень давнего сна.
«Спок, я бы был чертовски паршивым энсином».
И хотя он прежде никогда не встречался с Кирком лично, Спок был уверен в одном: голос в его разуме точно совпадал с голосом человека, который только что покинул каюту.
Он взглянул на часы. Рано или поздно, человек вернётся. Спок только надеялся, что будет не слишком поздно.

***

В псилаборатории Леонард Маккой нервно покачивался с пятки на носок, ожидая итогов последнего за день видеосканирования. Молодой человек на смотровом столе был незнаком доктору лично, но Маккой сочувствовал ему. Видеосканирование, несмотря на то, что совершенно безболезненно, тем не менее, очень личная вещь. И хотя Маккой всегда придерживается доктрины, что всё личное, находящееся за священными границами разума, должно уважаться, теперь он начал в полной мере ценить технологию за прибор, который когда-то считался «комнатой ужасов».
На экране над головой пациента воспроизводились образы – точное видеоизображение случайных мыслей и подсознательных снов или кошмаров, как в нашем случае, подумал Маккой, большинства из двух сотен добровольцев, которые признались в «умопомрачении». Не трудно увидеть систему. Мысленно Маккой вздохнул с облегчением; лейтенант Кристенсен был последним. Результаты видеосканирования более половины экипажа должны помочь в формировании гипотезы.
В центральном медицинском компьютере хранились образцы видеосканирования членов экипажа, имевших звание старшины и выше, этого требовало Командование Флотом. Маккой улыбнулся. В «старые времена» видеосканирование являлось обязательным для всего персонала Флота. Но это было до того, как человечество стало обычным на кораблях, подобных «ШиКахр». Тем не менее, Маккой воздал благодарность, что процедура всё ещё практиковалась на добровольной основе. И эти записи теперь были неоценимы – как контрольный показатель в эксперименте. Осталось сравнить.
Он взглянул на мужчину на смотровом столе.
– Ну, Кристенсен, – сказал он с усмешкой, – образы, которые вы генерируете на сознательном уровне – вполнеобычное дело для молодого человека вашего возраста, – он подмигнул, когда лейтенант несколько нервно засмеялся.
– Я надеюсь, что ничего слишком тяжелого для вас, док, – ответил Кристенсен, сделал глубокий вдох и расслабился.
Маккой покачал головой, радуясь, что экран всегда отвернут от пациента. Если бы Кристенсен захотел посмотреть свой диск позже, то не было бы никаких возражений; но доктор знал, если разрешить пациенту смотреть изображения пока идёт эксперимент, то это будет сродни просмотру с партнёршей голотэйпа во время занятия любовью – слишком много отвлекающих моментов, чтобы получить правильные результаты.
Он подошёл к диагностической кровати, и, успокаивая Кристенсена, положил руку ему на плечо.
– Я собираюсь впрыснуть вам коензал, Дэйн, – объяснил он. – Это отправит вас на альфа-уровень сна и даст нам возможность посмотреть, что происходит в глубинах вашего сознания. Хорошо?
Кристенсен пожал плечами.
– Вы – доктор, док, – согласился он. – Если сможете найти лекарство от этого, то готов сделать всё, что угодно, – он содрогнулся. – Я думаю, с большим удовольствием заработал бы выстрел из фазера в упор, чем вновь прошёл через то, что было вчера, – в тёплых карих глазах отражались воспоминания. – Это похоже... похоже на падение через дыру в другой версии истории Льюиса Кэрролла – это иной мир или что-то в этом роде, – он снова вздрогнул. – Тьма...
Маккой мягко улыбнулся, затем повернулся, чтобы подготовить гипошприц.
– Из того, что я слышал, придётся постоять в очереди, чтобы получить шанс на расстрел, малыш, – доктор подумал, что может, если они узнают, что не одни, это замедлит процесс. Вместе безопаснее... По крайней мере, это была спасительная мысль – одна из немногих за эти два дня.
Через мгновение, он прижал гипошприц к руке человека и подождал, пока лекарство подействует. Через тридцать секунд карие глаза закрылись, и показатели медленно понизились. Маккой повернувшись к С'Парве, кивнул.
– Активировать монитор, – приказал доктор. – Если он начнет глубоко опускаться, дайте мне знать, и я выведу его из этого состояния.
С'Парва кивнула, следуя указаниям врача. Несколько секунд экран над головой Кристенсена показывал обычные изображения при сопротивлении медикаментозному сну. Подсознательные образы, характеризующие лейтенанта и Сон – сражение на окутанном туманом поле боя. Сон: Кристенсен, голый и без оружия, против мага, одетого в чёрную мантию, у него не было лица, но с длинного меча в его правой руке капала кровь; Кристенсен вскоре пал в бою.
Тьма заполнила весь экран.
– Доктор Маккой? – позвала С'Парва, настраивая широкое сканирование.
Маккой повернулся к кателланке. Он научился распознавать беспокойство в голосе старшины.
– Новое отрицательное сканирование, С'Парва? – устало спросил доктор Маккой.
С'Парва кивнула, всё ещё глядя на пустой экран.
– Ничего, доктор, – ответила она. – Все возможные настройки уже рассчитаны и выполнены. Результат – отрицательный.
Маккой взглянул на спящего Кристенсена, в размышлении покачал головой. Из двух сотен добровольцев, у тринадцати отрицательное видеосканирование под коензалом. Остальные... по-разному. Образы с изменённым «ШиКахр». Несколько иное Командование Флотом. И другой капитан – с золотыми волосами, золотистыми глазами. И, хотя образы всегда были разными, невозможно было не заметить определенное сходство. Это вопрос интерпретации, но результаты были чертовски очевидны. Он посмотрел на Кристенсена, затем быстро ввёл лекарство, которое поможет прийти человеку в сознание.
Шальная мысль превратилась в теорию, и он обратился к С'Парве.
– Как только он придёт в себя, позаботьтесь о нём и освободите. Я буду в каюте капитана, – Маккой нахмурил брови, когда внимательно посмотрел на С'Парву. – Как долго вы на работе? – наконец спросил он.
Кателланка пожала плечами, выключила видеосканер и перешла к Кристенсену. Он уже начал пробуждаться.
– Я не помню, – ответила она и, наконец, улыбнулась доктору. – Но очень бы хотела, продержаться до конца.
Маккой покачался на носках. Упрямство вулканца было велико, но С'Парва, во многом, равна капитану.
– Ну, просто не развалитесь сейчас, – сказал он с улыбкой. – Мне понадобится ваша помощь, когда компьютер выдаст версию на этот счёт.
– Никаких теорий, Леонард? – поинтересовалась С'Парва.
Брови Маккоя сошлись, когда он взглянул на Кристенсена.
– Может быть и есть, – согласился он, снова и снова вращая в своей руке диск. – Но её ещё слишком рано озвучивать. – Его глаза встретились с глазами кателланки. – Почему бы вам не выключить оборудование, поспать пару часиков, а мы займёмся делом утром, на свежую голову, – он оглянулся на Кристенсена... и холодок пополз по его спине. «Каково смотреть на свою Смерть. Ещё... нет смысла начинать паниковать. Никаких доказательств... пока».
Он выскользнул в коридор, затем ринулся к свободному лифту.

Обзорам

[J]T*Jul[/J] <a href="http://1701-j.diary.ru/p187987012.htm">переводит</a> седьмую главу "Убивающее время" Деллы Ван Хайз.

@темы: Star Trek, Переводы, "Убивающее время"